Число 300, выражаемое по-гречески чрез букву «Т», служило также со времён апостольских для обозначения креста, — сообщает известный литургист архимандрит Гавриил. — Эта греческая буква «Т» встречается в надписи гробницы III века, открытой в катакомбах святого Каллиста. <…> Такой образ буквы «Т» встречается на одном сердолике, гравированном во II веке (Руководство по литургике, Тверь, 1886, с. 344).

В Книге пророка Иезекииля… Ангел ставит печать, «тав», на челах людей (Иез. 9:4–6). Обратите внимание на удивительное, таинственное совпадение. В современном еврейском квадратном шрифте буква «тав» напоминает русское «п», но в древних алфавитах — в ханаанском и финикийском — буква «тав» выглядела как крест — либо как крест св. Андрея, либо просто как крест, как во всех финикийских надписях. (Кстати сказать, в русском синодальном переводе эти слова пророка Иезекииля приводятся неточно. Там сказано: «и на челах людей… сделай знак». А в подлиннике — «поставь тав».) (А. Мень. Читая Апокалипсис).

Что же сказать нам на это? Давайте разберёмся.

Во-первых, налицо явная путаница между еврейской буквой «тав» и еврейским словом «тав», которое означает просто «знак, роспись» (так переводится это слово в Библейском лексиконе Стронга. Это же слово встречается ещё и в Книге Иова 31:35. Там оно вообще переведено как «желание».) В Книге пророка Иезекииля написано «поставь знак», а не «поставь букву „тав“». То есть там написана не одна буква «тав», а слово «тав», состоящее из двух согланых и одного гласного. Хотя, конечно, понятно, что буква «тав» названа так «в честь» слова «тав» (вроде как в дореволюционном русском алфавите буква «Т» называлась «Твердо», и конечно же существовало слово «Твёрдо», давшее название букве) Но всё же нельзя смешивать графическое изображение буквы и смысл слова, давшего букве название. Так что многоуважаемый о. Александр Мень явно передёргивает.

Приведу отдалённо релевантный пример. У Пушкина есть стихотворение, которое озаглавлено автором просто: «К***». Каждый понимает, что в данном случае «к» — это предлог. Стихотворение — это обращение «к…» некоему лицу, что явилось пред поэтом, как мимолётное виденье, как гений чистой красоты. Следуя же логике о. Александра, мы должны признать, будто бы Пушкин посвятил своё стихотворение букве «К»… Налицо страшная путаница.

Во-вторых, пусть даже в некоторых древних начертаниях еврейского алфавита буква «тав» похожа на крест (хотя в основном это крест косой, в виде буквы «Х», что вряд ли могло послужить прообразом крестного знамения, ибо косого крестного знамения никто не совершает), но ведь сам символ креста для древнего еврея ничего не значил. И вряд ли нам стоит вчитывать в текст тот смысл, который был неведом первым получателям послания. Ведь если бы Бог велел нарисовать на челах букву «тав», то разве не бессмысленно выглядело бы это повеление? Ведь смысл повеления — отметить верных, а для обозначения отметки более уместно слово «знак», а не буква алфавита.

Приведу ещё один пример: в каждой скрипке есть резонаторные отверстия в виде латинской буквы «f», каждое из которых называется «эф». А в русском алфавите есть буква «эф». И если скрипичный мастер говорит подмастерью: «Вырежи на деке эф», — вряд ли он имеет ввиду русскую букву «эф». И если подмастерье вдруг ни с того ни с сего вырежет на деке букву русского алфавита, то мастеру останется только вызвать скорую помощь для своего слабоумного ученика.

В-третьих, на крест похожа греческая буква «тау». И православные утверждают, что числовое значение этой буквы (300) символизирует крест. Позвольте! Отчего же крест?

Почему не триста лисиц, пойманных Самсоном (Суд. 15:4)? Отчего не триста воинов Гедеона (Суд. 7:7) или триста наложниц Соломона (3 Цар. 11:3)? Может быть, речь идёт о весе копья одного из рефаимов (2 Цар. 21:16) или о количестве человек, истреблённых иудеями в Сузах (Есф. 9:15)? Отчего же не триста динариев, за которые хотел продать драгоценное миро Иуда Искариот (Ин. 12:5)?

Ни разу в тексте Библии крест Господа нашего не связывается с числительным 300.

Но самый интересный ляп состоит в том, что числовое значение греческой буквы «тау» не совпадает с числовым значением еврейской буквы «тав». Еврейская «тав» означает не триста, а четыреста!

Так что опять любители выискивать нумерологическую символику сели в лужу…

В-четвёртых, хотя греческая буква «тау» действительно похожа на крест, абсолютно невероятно, чтобы пророк Иезекииль, в 590 году до н. э. начертал в своём свитке букву греческого алфавита или имел ввиду образ, связанный с крестом. Если бы это было так, то уже в Септуагинте (переводе Ветхого Завета на греческий язык) переводчики просто поставили бы букву «тау». Однако они не нарисовали знак креста, а поставили в этом тексте слово — знак. Слово семьдесят семь раз использовано в Новом Завете, но ни разу не употребляется в связи с крестом Господа Иисуса Христа.

В-пятых, крестное знамение совершается самим человеком и не имеет никакого отношения к таинственному Божьему знаку, который начертан на челах ангелами. Совершенно нелогично совершать крестное знамение, основываясь на тексте пророка Иезекииля. Логичнее было бы тогда сочинить молитву к ангелам, в ответ на которую те должны были бы осенить молящегося крестом… Но искать логику в подобных «толкованиях» не стоит…

Так что с идеей о якобы ветхозаветном пророчестве, предвидевшем появление крестного знамения, я уверен, не всё так однозначно!

А попросту говоря, такая идея — миф!

7. Миф о тех, кто больше трёх не собирается

Больше трёх не собираться!

Полицейская мудрость

…Ибо, где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них.

Мф. 18:20

Этот стих неоднократно вырывался из контекста и использовался для совершенно разных целей. Например, как оправдание малочисленности собрания. Бывало, что этот стих использовали как повод для того, чтобы «поймать Бога на слове» и «заманить» Христа в общение с детьми Его. Бывало даже, что этот стих пытались понимать так: когда дух, душа и тело находятся между собой в согласии и не имеют взаимно между собою разногласящих желаний или похотей, то есть когда плоть не вожделеет вопреки духу и дух — вопреки плоти, то они получат от Отца всё, о чём бы ни просили. Кто-то утверждал, что двое или трое, это минимальное количество людей, которое может считаться поместной церковью. Да чего там — кто-то! Я и сам, бывало, проповедовал на этот стих, имея ввиду последнее толкование.