Вершина творчества Боэция — небольшое сочинение «Об утешении философией», написанное в тюрьме перед казнью. Оно теснейшими узами связано с культурой западного средневековья, а своими поэтичностью и гуманизмом сохраняет притягательную силу и для людей нашего времени. В течение многих веков «Утешение» оставалось неисчерпаемым кладезем философского познания и источником, откуда черпались силы для нравственного совершенствования и противостояния злу и насилию.
В «Утешении» проза чередуется со стихами — Боэций избрал довольно редко встречающуюся в античной литературе форму сатуры, т. е. своеобразного сочетания прозы и стихов. Прозаический текст написан в форме диалога между узником и Философией, предстающей в образе богини. Поверженному и страдающему человеку не могут дать утешения Музы, стенающие вместе с ним, ибо отравой жалости к самому себе они разъедают его мужество. Утешительницей Боэция становится Философия — персонифицированная Мудрость. Она заново проводит его по лабиринтам выпавшей ему судьбы, сопрягая ее с судьбой мира и вечностью. Беседуя с Философией, Боэций от размышлений о своей участи постепенно переходит к рассмотрению природы судьбы (фортуны) — сюжет, неизменно популярный затем в средние века.
Текст взят из книги:
Боэций. Утешение Философией и другие трактаты. М., «Наука», 1990.
Перевод В.И. Уколовой и М.Н. Цейтлина. Примечания В. И. Уколовой
(М.: Наука, 1990, с.190-290; примечания с. 302-312). Processum a Sergio Olore
Аниций Манлий Торкват Северин Боэций.
УТЕШЕНИЕ ФИЛОСОФИЕЙ
КНИГА ПЕРВАЯ
I.1(v). Песни, что раньше слагал в пору цветенья и силы {1}
1
ПРИМЕЧАНИЯ
При переводе с латинского сочинения «Утешение Философией» были использованы следующие издания текста: А. М. Т. S. Boetii Philosophiae consolationis libri quinque. Accedunt eiusdem atque incertorum Opuscula Sacra. Rec. R. Peiper. Lipsiae, 1871; Boetius A. M. T. S. De consolatione philosophiae // PL. T. 64; Boethius A. M. S. The Theological Tractates and Consolation of Philosophy. Cambridge (Mass.), 1953. Перевод сделан В. И. Уколовой и М. Н. Цейтлиным. Примечания — В. И. Уколовой.
(1) Песни, что раньше слагал в пору цветенья и силы — существует свидетельство современника Боэция Кассиодора, что философ написал в юности «Буколические песни». См.: Кассиодор. О роде Кассиодоров, Usener H. Anecdoton Holderi. Leipzig, 1877. S. 4.
Вынужден ныне на путь скорбный направить, увы!
Снова, в слезах, мне писать повелевают Камены {2}
С ликом заплаканным, вновь — на элегический лад.
Страх никакой победить их не сумел ведь ни разу,
Чтобы заставить свернуть с избранной нами стези {3} .
Славою был я богат в юности ранней когда-то,
Ныне судьбу старика грустного им утешать.
Беды ускорили старость, что наступила нежданно,
И приказала болезнь с нею сдружиться навек.
2
Камены — в древнеримской мифологии богини, покровительствующие наукам и искусствам, аналогичные Музам в древнегреческой мифологии. Ср.: Сенека. Октавий, I, 322.
3
Чтобы заставить свернуть с избранной нами стези — Ср.: Овидий. Тристии, IV, 1.
Снегом моя голова будто покрылась глубоким,
Немощно тело мое, старчески кожа дрожит.
Радостна смерть для людей, если является кстати,
Коль ее ждут, и когда нить она счастья не рвет {4} .
К бедным глуха и строга, к ним обернуться не хочет,
Очи прийти им закрыть, полные слез навсегда.
Баловнем был я пока щедрых подарков Фортуны {5} ,
Смертный случайно лишь час жизнь не окончил мою.
Лик ее лживый когда ж тучи совсем затянули,—
4
Радостна смерть для людей, если является кстати, коль ее ждут, и когда нить она счастья не рвет — этими строками Боэция навеяны слова Франчески да Римини в «Божественной комедии» Данте. См.: «Ад», V, 121-123.
5
Фортуна - судьба. В древнеримской мифологии богиня сча стья и несчастья, слепого случая, удачи. Изображалась с двумя лицами, стоящей на шаре или колесе с повязкой на глазах, иногда с рогом, из которого сыпались ее дары. Боэций в «Утешении» уделяет много внимания теме Фортуны. Его рассуждения о Фортуне оказали большое влияние на средневековые и отчасти ренессансные представления о судьбе. Большинство авторов, обращавшихся к этой теме, ссылаются на Боэция или цитируют его.
Тянется жалкая жизнь,— длится постылый мой век.
Как нас хвалили друзья, превозносили за счастье,
Только нестойким был тот, кто тяжело так упал!
I.1. Тем временем, пока я в молчании рассуждал сам с собою и записывал стилем на табличке {6} горькую жалобу, мне показалось, что над моей головой явилась женщина с ликом, исполненным достоинства, и пылающими очами, зоркостью своей далеко превосходящими человеческие, поражающими живым блеском и неисчерпаемой притягательной силой; хотя была она во цвете лет, никак не верилось, чтобы она принадлежала к нашему веку. Трудно было определить и ее рост. Ибо казалось, что в одно и то же время она и не превышала обычной человеческой меры, и теменем касалась неба, а если бы она подняла голову повыше, то вторглась бы в самое небо и стала бы невидимой для взирающих на нее людей {7} . Она была облачена в одежды из нетленной ткани, с изощренным искусством сплетенной из тончайших нитей, их, как позже я узнал, она соткала собственными руками. На них, как на потемневших картинах, лежал налет забытой старины. На нижнем их крае была выткана греческая буква ? , а на верхнем — ? {8} . И казалось, что между обеими буквами были обозначены ступени, как бы составляющие лестницу, по которой можно было подняться снизу вверх. Но эту одежду рвали руки каких-то неистовых существ, которые растаскивали ее частицы, кто какие мог захватить. В правой руке она держала книги, в левой — скипетр {9} . Когда же взор ее остановился на поэтических музах, окружавших мое ложе и облекавших в слова мои рыдания, она выказала легкое возмущение и, гневно сверкнув глазами, промолвила: Кто позволил этим распутным лицедейкам приблизиться к больному, ведь они не только не облегчают его страдания целебными средствами, но, напротив, питают его сладкой отравой? Они умерщвляют плодородную ниву разума бесплодными терзаниями страстей и приучают души людей к недугу, а не излечивают от него. Но если бы их ласки увлекли кого-либо непросвещенного, что вообще им присуще, я думаю, что перенесла бы это менее болезненно, ибо тогда моему делу не было бы нанесено никакого ущерба. Но его — взращенного на учениях элеатов и академиков? {10} Ступайте прочь, сладкоголосые Сирены, доводящие до гибели, и предоставьте его моим музам для заботы и исцеления. После этих упреков толпа муз, опустив опечаленные лица к земле и покраснев от стыда, грустя покинула мое жилище. А я, чей взор был замутнен слезами, не мог распознать, кто же эта женщина, обладающая столь неоспоримой властью, и, потупив долу глаза в глубоком изумлении, молчаливо ждал, что же будет дальше. Она же, подойдя поближе, присела на край моего ложа, и глядя мне в лицо, исполненное тягостной печали и склоненное скорбью к земле, стала стихами корить меня за то, что душу мою охватило смятение.
6
Стиль– острая палочка для записи на восковых табличках.
7
В образе не узнанной вначале Боэцием богини предстает Философия. Примечательно, что первоначальное определение философии дается в образно-художественном, а не в чисто умозрительном плане. Это оказало влияние и на средневековую традицию. См.: Patch H. В. The Tradition of Boethius. N. Y., 1935.
8
П и Ф —начальные буквы древнегреческих слов, обозначающих два вида философии — практическую (активную) и теоретическую (спекулятивную). Такую же классификацию философии Боэций дает в «Комментарии к Порфирию».
9
В правой руке она держала книги, а в левой — скипетр — намек, с одной стороны, на учебный, созерцательный характер философии, а с другой — на то, что (как у Платона) именно Философия, или Мудрость, должна править миром. Образ Премудрости-управительницы характерен также для современной Боэцию христианской традиции.
10
Элеаты, или элейцы — представители греческой философской школы, существовавшей в VI—V вв. до н. э. в Элее в Южной Ита лии, учившей о неизменяемости истинного бытия и его единстве. Учение элеатов послужило одним из источников философии Платона. Академики — мыслители, принадлежавшие к философской школе Академия, основанной Платоном в IV в. до н. э. Существовали Древняя (IV в.), Средняя (III—II вв.) и Новая (II—I вв. до н. э.) Академии.
I.2(v). В бездну повергнутый ум быстро тупеет,
Свет погасил свой. В мрак его увлекают,
Тянут его в темноту неоднократно
Тьмы предрассудков земных и человечьих
Вредных ненужных забот, рост чей безмерен.
В небе кто лучше умел видеть дороги,
Звездные эти пути, строгий порядок
Розовых солнца планет, лун изменений?!
Звезд он движенья следил, знал их орбиты,
Все их блужданья умел и возвращенья
В числах простых показать прямо на тверди,
Как, изгибаясь, дрожит млечный поток в ней;
Также и ветры зачем всю возмущают
Моря широкого гладь, сила какая
Круг неподвижный земли вечно вращает;
И почему, погрузившись в закат, Геспер холодный {11}
Утром восходит звездой снова блестящей;
Что управляет весны кротким покоем,
Чтобы украсить могла землю цветами;
Кто виноград нам дарит в год урожайный.
Но, кто пытливым умом тайны природы,
Тайны искал естества всюду обычно {12} ,—
11
Геспер — так древние называли планету Венеру, сияющую на вечернем небе. Восходящую утром Венеру они называли Люцифер.
12
Тайны искал естества всюду обычно — намек на научные занятия Боэция, который был автором трактатов по арифметике, геометрии, музыке и астрономии.
Ныне лежит словно труп в тяжких оковах,
Шею сдавивших ему грубым железом.
Свет угасает ума, с ликом склоненным
Вынужден видеть, увы, мир безрассудный.
I.2. — Но сейчас время для лечения, а не для жалоб,— сказала она, и, устремив на меня внимательный взор, воскликнула: — Неужели это ты! Ты, которого я вскормила своей грудью, молоком своим, чтобы ты обрел мужество и силу духа? Ведь я дала тебе такое оружие {13} , которое помогло бы тебе сохранить непоколебимую стойкость, если бы ты только сразу же не отбросил его. Не узнаешь меня? Что молчишь? Безмолвствуешь от стыда или от изумления? Я бы предпочла стыд, но чувствую, что ты поражен изумлением.— Когда же она увидела, что я не просто молчу, а совершенно утратил дар речи, легко коснулась рукой моей груди и сказала: Никакой опасности, он страдает летаргией, обычной болезнью расстроенного ума. Он ненадолго забылся, но легко придет в себя, раз он был знаком со мною прежде. Чтобы он смог [это сделать], мы немного протрем ему глаза, затуманенные заботами о бренных вещах. Сказав так, она осушила мои глаза, наполненные слезами, краем своей одежды, собранным в комок.
13
Ведь я дала тебе такое оружие — способность рассуждать, осмысливать все с позиций философии.
I.3(v). После того, как рассеялась ночь и растаяла в свете,
Снова вернулась ко мне моя прежняя сила.
Так же бывает, когда собираются тучи нежданно,
Северо-запад их шлет, гонит ветром их Кавром {14} .
Ливни хлестать начинают, скрывается солнце со свода,
Звезд еще нет, хотя тьма уже все затопила.
Если ж с фракийских просторов Борей {15} принесется холодный,
С туч он завесу сорвет, снова день засияет,
14
Кавр — северо-западный ветер.
15
Борей — северный ветер. Его постоянное местопребывание по мифологическим представлениям было во Фракии. Ср.: Вергилий. Энеида, I, 52; XII, 365.