Помолчали.

– Я бы поговорил с ним, – Джейсон тряхнул головой, пытаясь отогнать гул в ушах. – Но у меня уже есть один сложный подопечный.

– Не распаляйся, – посоветовал Брюс. – Ты не Дик. Ты не сможешь быть везде, где нужен. Займись одним.

– Я занимаюсь.

– Я вижу. Сколько ты не спал?

– Дня три, – ответил Тодд, практически тут же залпом допивая кофе. – Но я в порядке.

– С этим нужно что-то делать, Джейсон. Ты долго не протянешь в таком духе, – непреклонно произнес наставник.

– Когда станет совсем туго, я попрошу Альфреда меня вырубить, – пробурчал воспитанник. – Пока что все в норме. Я пойду, потому что без меня Альфи не сможет поставить Дику капельницу.

– Тогда я прикрою тебя, – усмехнулся Брюс.

– На тему? – не понял Тодд.

– Плита.

– Черт! Точно. Спасибо, Брюс.

– Должен же я хоть как-то тебе помогать, – с улыбкой отозвался Уэйн. – Иди. Ты нужен брату.

Оставив чашку на столе и усмехнувшись, Джейсон выскользнул из кухни.

Невольно Уэйн заглянул в брошенную посуду, в которой гущи было гораздо больше, чем требовалось.

Воспитанник держался на упрямстве и вине. И нужно было отыскать хоть какой-нибудь способ, чтобы помочь ему. Иначе Брюс мог потерять обоих старших сыновей.

Вернулся Джейсон вовремя. Альфред уже закончил с повязками и теперь терпеливо дожидался момента, когда Дик сможет настроить себя, пересилить страхи и протянет руку для капельницы. Помощь Тодда в этот момент пришлась как нельзя кстати.

– Так легче? – шепнул Джейсон, устроив брата в постели и насколько только возможно крепко обняв его.

– Спокойнее, – отозвался Грейсон, закрывая глаза и чуть закусывая губу.

В отличие от ощущения нереальности происходящего, воспоминания никуда не уходили, и чувствовать, как игла прокалывает кожу, было слишком страшно. Альфреду и Тодду удавалось хоть немного отогнать этот страх только вместе.

– Сейчас его опять вырубит до утра, да? – Джейсон тяжело вздохнул, скрывая за этим улыбку.

Невозможно было смотреть на сонного и относительно умиротворенного Дика без улыбки. Невозможно было не обнять его, когда он пытался прижаться или пристроить голову удобнее. Невозможно было прятать свою радость от того, что Дик улыбается, пусть даже только самыми уголками губ.

– Это меньшее из зол, мастер Джейсон, – улыбки обоих братьев не укрылись от проницательного взгляда дворецкого. – Либо так, либо его организму потребуется несколько месяцев на восстановление.

– Я, между прочим, все еще вас слышу, – пробормотал Грейсон, впрочем, не особо возмущенно.

– Спи давай уже, – засмеялся Тодд. – Утром все будет лучше.

– Угу, – отозвался Дик, засыпая.

Дождавшись, пока нужная доза лекарства побежит по венам Грейсона, Альфред убрал капельницу.

– Мастер Джейсон, я могу рассчитывать на вас? – серьезно спросил он, глядя в глаза Тодду.

– Смотря в чем.

– У Бэтмена сегодня намечается весьма тяжелая ночь. Как и у меня, – пояснил Пенниуорт. – Боюсь, утром я не смогу зайти к вам, чтобы отдать лекарства.

– Я не маленький, Альфи, – понимающе улыбнулся Джейсон. – Расскажи мне, чего и сколько ему пить с утра, а я сам возьму. Да и с завтраком разберусь. Брюсу ты нужнее.

Дворецкий с сомнением покосился на него, видимо, не особо веря в заявление о том, что Тодд не маленький, но, вздохнув, смирился с обстоятельствами.

– Запоминайте…

В любое другое время Дик лишился бы как минимум рук за такую наглость. Или головы. Но в эту ночь Джейсон мог только вздохнуть и замереть в одном не самом удобном положении, позволяя брату забраться на себя и устроить голову на груди. Тодд понимал, что сейчас физический контакт с кем-нибудь живым, теплым и близким для Грейсона крайне важен. Так сложилось, что в данной ситуации единственным родным человеком поблизости был Джейсон.

Впрочем, совсем оставлять безнаказанной подобную выходку он не собирался. В конце концов, брат отрастил себе непростительно длинную бороду, которая сейчас доставляла массу неприятных ощущений. Как и его холодный нос. И длинные волосы.

Тодд ухмыльнулся и обязательно потер бы ладони, если бы имел такую возможность. Он только что придумал, как отомстить немного обнаглевшему Грейсону.

Отомстить получилось только под утро, когда Дик, наконец, соизволил сползти с него и уткнуться лицом в подушку. Не то чтобы Джейсон особо жаловался. Если бы он действительно хотел, то давно бы сам стряхнул с себя брата. Но Грейсон спал настолько мирно и спокойно, что трогать его было жалко. Невольно Тодд сравнивал его с котенком, которого невозможно прогнать с места, потому что он спит слишком мило. Правда, в их случае, «котенок» был всего на полголовы ниже самого Джейсона, бородатый и в возрасте двадцати трех лет.