– Дэмиен нашел Дика, – отозвался Тим.

Джейсон отпустил его, отвесив крепкий подзатыльник, и сел, пытаясь успокоиться.

– Дик не знает этого, – после долгого молчания сказал он. – Не знал, когда обвинял тебя. И не узнает от меня, потому что не готов к такому. Ты сам расскажешь ему, когда он выйдет, и пусть он сам разбирается с тобой. Но не смей сейчас обвинять его в том, что натворил ты.

– Я ничего не натворил, – запротестовал Дрейк, возвращаясь на свое место. – Я просто хотел его спасти.

– Ты пытался натворить, – непреклонно заявил Тодд. – Тим, черт возьми, что с тобой?

– Мне нужен брат, – отвернувшись, ответил Дрейк. – Но ему, похоже, никто не нужен.

– Прекрати. Ты сейчас говоришь как Дэмиен.

– А разве это не так? – горько спросил Тим, глядя в сторону.

– Твою мать! Ты себя вообще слышишь? – взбесился Джейсон. – Над Диком издевались три недели, он в коме провалялся восемь дней и все еще пытается прийти в себя, а ты считаешь, что можно всерьез воспринимать тот бред, который он несет?

– Джейсон, то, что над ним издевались, не мешает ему манипулировать тобой.

– Пока что мной пытаешься манипулировать ты! – не выдержав, крикнул Тодд.

– Да? – чуть насмешливо поинтересовался Дрейк. – Сколько раз мы виделись после того, как ты вернулся? Сколько раз ты вообще выходил из комнаты?

– Ты вернул меня, чтобы я помог Дику.

– Я вернул тебя, потому что ты нужен здесь, – парировал Тим. – А не для того, чтобы передать ему в рабство.

– Заткнись!

– Заткнуться? – Дрейк начал закипать. – Джей, сколько ты не спал? два дня? Три?

– Пять, – на автомате ответил Джейсон, пытаясь уложить в голове слова брата.

– И ты считаешь, что ему на тебя не наплевать? Да он просто пользуется твоим чувством вины и держит возле себя.

– Да потому что Дик нуждается во мне, Тим! – снова закричал Тодд. – И если бы тебе удалось остаться рядом с ним, он так же цеплялся бы и за тебя.

В груди клокотала злость на глупого младшего брата, который просто не мог понять, через что проходит Дик, потому что не был рядом с ним. Но разум почему-то вцепился в слова Тима, позволяя им отравить себя. Джейсон понимал, что обиженный подросток пытается выговориться. Но не мог не признавать, что в чем-то Дрейк прав.

– Может я бы и не думал так, – усилием успокаивая себя, проговорил Тим. – Если бы мне было дозволено приблизиться к нему. Но я лишен такой чести, поэтому говорю то, что вижу.

– Это бесполезный разговор, – оборвал его Тодд. – Мне пора. Я обещал, что ушел ненадолго.

Дрейк только рассмеялся ему в спину.

Весь день Дик не мог понять, что не так.

Джейсон был… странным. Одновременно с ним и не с ним, словно что-то угнетало его и не давало покоя. Брат почти не разговаривал, отводил взгляд или наоборот, смотрел слишко пристально и внимательно.

В какой-то момент Грейсон начал ощущать себя капризным ребенком, требующим внимания.

В какой-то момент Тодда словно достало все, и он попытался спрятаться от проблем, слишком долго принимая душ.

Дик пытался спросить. Пытался понять, что он сделал не так, чем обидел брата. Но не получал абсолютно никакого ответа.

Ближе к вечеру вернулись галлюцинации, но Грейсон только стискивал зубы и пытался сам различить, что реально, а что нет. За главный якорь реальности был взят отрешенный Джейсон.

– Тодд! – Дик решился вновь попытаться заговорить, когда стало совсем невыносимо. – Я ничем тебе не мешаю?

– Ты называл меня так только один раз, когда злился, – припомнил Джейсон.

Говорить Дику о том, что слова Тима его задели, он не собирался. Он пытался разделить отношение к брату на «свое» и «чужое», но путался, закапывался в десятки, а может и сотни, «если».

Что, если Тим прав?

Что, если все, что он сегодня услышал, – бред обиженного ребенка?

Что, если Дик не сможет восстановиться?

К глотке подступал ком, который Тодд не в силах был вытолкнуть из себя. Он надеялся, что все эти идиотские и ненужные размышления – результат продолжительной бессонницы, и ждал ночи, чтобы принять оставленные Альфредом таблетки и провалиться в глубокий вязкий черный сон.

Джейсон был не готов разговаривать с Диком. Джейсон был не готов в этот день поддерживать его.

Он и себя-то поддержать не мог.

– Я называю тебя так всегда, когда хочу вцепиться тебе в глотку, – тихо отозвался Грейсон.