– Десять баллов со Слизерина за неуважение к учителю! – крикнул Перси. – И я оставлю этот вопрос на рассмотрение преподавателей, сможешь ли ты сегодня посетить Хогсмид.

Драко теряет форму. Он даже не заметил, что Перси по-прежнему ходит здесь кругами. У «рыжеволосого тирана» была ещё неделя «царства террора», и он, наверное, наслаждался каждым днём.

– Люпин уволился. Я не проявил неуважения к этой твари, – теперь его самодовольный взгляд был направлен на старосту школы.

– Полагаю, ты назвал профессора Хагрида тупицей. Ещё пять баллов за пререкания со старостой. Давай-ка подумаем: если я отведу тебя к профессору Снейпу, то он отменит наказание; если к профессору Макгонагол, то твой декан обвинит в пристрастности. Так что пойдем к незаинтересованному лицу.

Я посмотрел, как Перси ведёт Малфоя не к кому-нибудь, а прямо к Хагриду. Было ведь в Перси что-то низкое. И до сих пор имеется, насколько я слышал. О, глядите-ка: Снейп кинулся на защиту своего драгоценного мальчика. Завтрак плюс зрелище – неплохо. Но Малфой сказал, что Ремус уволился. Я почувствовал, что обязан узнать, в чём дело. Гермиона сказала, что хочет привести себя в порядок. Она попрощалась и отправилась в башню вместе с Джинни. Рон диктовал список покупок близнецам, извлекая из своей травмы всю возможную пользу. А я извинился и направился к классу профессора Люпина.

***

Ремус пригласил меня на кружку сливочного пива в «Кабанью Голову». Почти все остальные облюбовали «Три Метлы», почему он и выбрал это место. Было приятно получить Карту Мародёров обратно. В принципе, меня в Хогсмиде и вовсе не должно было быть, но со всей неразберихой у штата из-за событий последней ночи, практических СОВ и приближавшихся ТРИТОНов… я просто вышел вместе с остальными, и никто не заметил. Хотя некоторые бросали косые взгляды на оборотня, который шёл рядом со мной по дороге в деревню. После ещё двух кружек сливочного пива и нескольких историй о моих родителях и приколах с Бродягой разговор затих. Ремус так хорошо рассказывал, что мне казалось, будто я сам там был! Я вышел вслед за ним, и мы пошли к точке аппарации.

– Ты будешь его искать?

– Всему своё время, Гарри. Всему своё время. Я, возможно, попутешествую этим летом, но постараюсь послать тебе сову-другую.

– Спасибо, сэр, – я протянул руку, и он крепко её пожал.

– Пожалуйста, называй меня Ремусом или, если хочешь, Луни.

– Береги себя, Луни, – называть его так было странно, но как-то правильно.

С негромким хлопком он исчез, и я отправился обратно в школу. Не хотелось испытывать удачу, да и головная боль снова разрослась. Но вместо того, чтобы отправиться прямиком в спальню подремать, я забрёл на квиддичное поле и взял свою Молнию. Может, ветер прочистит мне голову. В воздухе парило несколько фигур: народ играл в квиддич. У колец висел Вуд, что не удивительно: он стал безумен с тех пор, как «Малолестон» прислали ему приглашение. Через две недели у него пробы. Оливеру, вероятно, следовало бы готовиться к своим ТРИТОНам, а не болтаться на поле, но если бы передо мной простирались такие же возможности, то я, наверное, поступил бы точно так же. Я подумал: а не напомнить ли об этом Гермионе, а потом посмотреть, как она заведётся? Кэти Белл и её подруга Лини Паттерсон атаковали Вуда. Как и мы, малыши-третьекурсники, четверокурсники тоже разделались со своими экзаменами.

– Эй, Олли! Разве тебе не следует сейчас зубрить свои ТРИТОНы?

Он рассмеялся и отсалютовал одним пальцем.

– Всё в порядке, Гарри. Это гораздо важнее! Кэти, дай восходящей звезде квоффл. Давай, Гарри, сделай несколько бросков со своей Молнии. На них летают каждые двое из трёх начинающих в «Малолестон».

Я по дуге лениво подлетел к Кэти и ускорился.

– А ты разве не должна сейчас наслаждаться отдыхом в Хогсмиде? – закричал я блондинке с вьющимися волосами, когда она бросила квоффл. Схватив его одной рукой и включив форсаж, я с трудом уловил её счастливый крик:

– Бесплатные билеты! Какие ещё нужны причины?

Олли всегда чуть лучше работал справа, поэтому обычно смещался влево от кольца, которое защищал. Надо забить, пока я не долетел до границы зоны броска. Я сильно замахнулся и бросил высоко влево, пытаясь его переиграть. Шар пролетел у самых кончиков его пальцев и попал прямо в кольцо. Поттер – один, Вуд – ноль.

Олли выглядел одновременно смущённым, раздражённым и благодарным, когда полетел вниз поднимать шар.

– Срань домовикова, Гарри! Ты скрывал от меня талант. Давай сделаем так: ты поработаешь со мной следующую неделю, а я не скажу Энджи. Если же я ей скажу, на что ты способен, тогда в следующем сезоне она обязательно отправит Кэти или Алисию на место ловца.

Я подлетел к радостно кричащей Кэти:

– Давай, Белл. Я в игре, и мы выиграем. Ты низко лети к третьему кольцу. Давай заставим его подвигаться! Олли! Сейчас будет два-ноль! Останови нас, если сможешь! – У охотника немного больше ограничений, чем у ловца. Конец зоны паса – двадцатиметровый круг вокруг трёх шестов; в его границе нельзя пасовать другим игрокам. Десять метров – это минимальное расстояние для броска. Тот, у кого квоффл, должен сделать бросок прежде, чем пересечёт эту линию. У вратаря есть доли секунды, чтобы определить, в какое из трёх колец ты собираешься забить, и соответственно отреагировать.

Я петлял и крутился, чтобы держать Молнию почти на максимальной скорости, но так, чтобы Кэти на Комете 375 оставалась недалеко. Я демонстративно впился взглядом в первое и второе кольцо, а потом не глядя сделал пас Кэти и отлетел прочь. Она легко забила и потом кудахтала от радости, когда Олли опять полетел за квоффлом. Неписанное правило тренировки гласило, что если вратарь отбивает бросок, то атаковавший летит за шаром. Если охотник забивает, то за мячом отправляется вратарь.

Кэти сделала что-то вроде победного круга и, возвращаясь на метле, слегка покачивалась. Симпатично она покачивается.