– Я вас заинтересовал? – взглядом спрашивал Чистов и снова сверлил ее глазами.

– Если у меня будут вопросы, я вас приглашу для беседы.

Когда дверь за ней закрылась, Чистов заорал на Ударникова:

– У тебя удивительное качество – делать из людей врагов! Что, нельзя было перед этой бабой прогнуться? Тебе нужно, чтобы эта рыжая не вылезала из твоего кабинета и покопала здесь поглубже?!

Яков Ударников уже два года был главой закрытого города Угорска. Закрытые города жили как бы отдельно от страны, своей провинциально-секретной жизнью. Здесь также принимали в пионеры, рожали детей, клялись в любви, но об этой бурной жизни в секретке на Большой земле знали наверняка только избранные в министерствах. Так бы, может, и оставались «запретки» белыми пятнами на карте страны, но грянула перестройка, и перестраиваться начали все, в том числе Госатом, где вдруг вслух заговорили:

– Не расточительство ли это – содержать такие города, когда секреты вроде бы уже перестали быть секретами?

Перестройка закончилась, а решение по закрытым городам так и не было принято. Человечество проникало все дальше в космос, составлялись карты Солнечной системы, звезд в соседних галактиках, и нахождение сорока городов на карте страны давно перестало быть тайной, но режим закрытых городов оставался секретным, словно на Большой земле про них забыли. Складывалось впечатление, что в системе ЗАТО произошел программный сбой, зависание, и сколько ни подавай компьютеру команды, он их не слышит, а решает свои, непонятные пользователю проблемы.

Мэр Угорска – ну бывают же чудеса в политической жизни закрытых городов! – был избран всенародным голосованием. Если бы кто-то однажды сказал бригадиру городских ремонтных мастерских Якову Ударникову, что он будет мэром родного Угорска, он бы ни за что не поверил и подумал, что это чей-то гнусный пьяный розыгрыш. Власть как таковую он не любил, не понимал всего этого, никогда политикой не интересовался. Но между тем считал себя успешным: окончил десять классов, и не важно, что педагоги перекрестились и порадовались, когда выдавали ему аттестат с тройками.

Мать, гардеробщица спорткомплекса, пристроила его в училище – осваивать денежную, по ее мнению, профессию сварщика.

С девушками Яшка никогда не дружил, дичился их, а первый сексуальный опыт получил по пьянке в подворотне, причем лица своей избранницы не запомнил. Однажды он по просьбе матери пришел на дом к ее знакомой «подкалымить», сварить трубу на кухне. Работу он выполнил, деньги получил и от рюмочки не отказался. Хозяйка была несимпатичной, с крупным носом, который придавал ей свирепое выражение, но улыбка у нее была замечательная. Она смеялась и рассказывала забавные истории про ЖЭК, где работала техником, и придвигалась к нему все ближе и ближе. Она сама поцеловала его и начала раздеваться.

– Душ вон там. – Женщина кивнула на дверь, и ему ничего не оставалось, как встать и туда пойти.

– Немолодая, нос крючком, – мелькнула мысль.

Но после душа была еще рюмочка, потом еще, и мысль пропала.

Техник ЖЭКа, кроме квартиры в центре города, имела и дачу. На даче был недостроенный дом, росла картошка и кабачки, плодоносила облепиха. Яков дважды съездил к ней на дачу, чтобы помочь в уборке урожая, а когда она позвала в третий раз, то решительно сказала:

– Надо бы расписаться. Не обижу. Правда, и детей не рожу.

Яков молча кивнул и женился. Жена особенно его не напрягала, в саду работала одна, просила разве что картошку выкопать. К деньгам она относилась трепетно, была прижимиста и скуповата, но для мужа ничего не жалела. Деньги у Яшки всегда водились, во всяком случае, на «пузырек» хватало. В тихом семейном гнездышке он любил «посидеть» с друзьями, выпить, расслабиться. Жена из кухни в это время стреляла злыми глазами и шевелила большим носом, но Якову уже было «хорошо», а бабский скандал он переживал легко.

– Не нравится – вернусь к матери, – в подпитии он был храбрым.

– Не нравится, что ты якшаешься с этими алкашами! – укоряла жена и как последний довод в пользу трезвой жизни добавляла: – Скажу Семен Палычу.

Семен Палыч Чистов, родной дядя Ударникова, по жизни только и делал, что вытаскивал Якова из разных неприятностей, читал нотации, учил, как жить, и почему-то считал, что Яков ему многим обязан. От этих назидательных бесед с примерами и пословицами Якова тошнило, ему хотелось послать дядю куда подальше, но он сразу вспоминал, как тот отмутузил его за украденный кошелек, – черт Яшку попутал, и не решался.

Когда в Угорске начались очередные выборы главы администрации, Семен Палыча посетила «сумасшедшая» идея. Идея была настолько неправдоподобная, но замешенная на холодном расчете, что Семен Палыч поверил в ее реальность, – двинуть на пост мэра Угорска своего племянника Якова Ударникова. Дядя никогда не рисковал своими деньгами и деньгами партнеров, но этот политический проект ему показался настолько «лакомым», что он реально ощутил перед собой горизонт новых возможностей, поэтому риск был уместен. Самое сложное в этой ситуации было убедить главную фигуру игры – Якова.