– Папа! – кричит она, перепугавшись вдруг этих резких звуков. – Папа! Папочка!

Почему-то она отстала… отстала от родителей и брата. Их почти не видно в толпе людей, которые окружают ее сейчас.

И Мэгс! Где же Мэгс? Почему ее нет впереди? Только родители и Шон. Почему они не ждут ее? Почему уходят?

– Папа! Подожди! Мне страшно! Папочка!

Отец смотрит на нее с улыбкой на губах, но даже шага не делает ей навстречу. Шон почему-то хмурится. Мама плачет беззвучно. Мама плачет?

А потом кто-то зовет ее издалека. Откуда-то от линии горизонта, багровеющей кровавым закатом. Она слышит этот голос, еле различимый, и чувствует странное желание повиноваться этому зову. Но это ведь совсем в другой стороне… не оттуда, где стоят и ждут ее родители и брат.

Странный настойчивый зов, который отзывается в ней стремлением сорваться с места и бежать, отвечая: «Я здесь! Я иду! Я иду к тебе!»

– Бэт! Бэт! Бэ-э-э-т!

========== Глава 1 ==========

Черт! Черт! Черт!

Она потеряла очередную стрелу. Ее деревянное основание переломилось сразу у обмотки, и наконечник остался в черепе того, кто недавно еще был человеком. Или давно. Теперь уже не понять.

Это выводит ее из себя в ту же минуту. Следом за пониманием того, что снова придется искать хорошее дерево, чтобы аккуратно выстрогать основу. Она и так с трудом нашла подходящий лист жести, чтобы восполнить последние запасы стрел. И она, и Морган тогда сильно изранили руки, пытаясь разрезать жесть на подходящие детали. У нее теперь навсегда останется шрам на пальце. А у Моргана – сразу у начала кисти руки.

Потом, после вырезания наконечника, следовала обмотка самодельного наконечника к стреле. Надо было обматывать плотно, чтобы наконечник не слетел в самый неподходящий момент. И еще надо было правильно рассчитать размеры самого наконечника.

Самодельные стрелы били неплохо, как настоящие, но выдергивать из черепа ходячего или из плоти зверька их надо было максимально аккуратно. Чтобы они не переломились в области обмотки. Оставляя драгоценный кусочек жести внутри. А магазинов, где можно было восполнить запас хороших стрел, произведенных не таким кустарным способом, в округе как-то не наблюдалось. Да даже если бы и были. Сейчас в магазинах можно было найти разве что только ходячих. Или гниющие останки. За исключением очень и очень редких случаев.

Бэт выпрямляется и, размахнувшись, бьет ногой по пробитому черепу ходячего, продавливая тот внутрь.

Черт! Черт! Че-е-е-е-ерт!

И в который раз убеждается, что гнев выпускать на волю сразу же, как он охватывает всю ее – от пальцев ног до макушки, не стоит. И вовсе не потому что это недостойно такой маленькой леди, как твердит ей частенько Морган в таких случаях. А потому что только себе же делает хуже, поддавшись яркой вспышке ярости.

Потому что кровь из головы ходячего вдруг брызжет вверх фонтанчиком и заляпывает брючину джинсов на правой ноге чуть ли не по колено.

Новые джинсы. Которые она только две недели назад нашла в одном из домов, где она с Морганом останавливались на период зарядивших по весне дождей. Три дня безвылазно в четырех стенах. Наедине с мыслями под тихий шелест дождя. Наедине с воспоминаниями…

Бэт подхватывает с земли связку из трех белок и одного кролика, пнув напоследок еще раз труп ходячего. Вся ее добыча за этот раз.

– Возблагодарим Господа за дар, - скажет Морган по обыкновению, когда она вернется в их маленький лагерь. Но она знает, что он благодарен не только Богу, но и ей. Улыбнется, принимая из ее рук зверьков, коснется губами ее лба, прямо у шрама у линии волос, тронет ласково за плечи и подтолкнет к месту, которое уже устроил для ее отдыха у костра.

Единственный человек, которому она может позволить коснуться себя. Заботиться о себе. Целовать этот шрам, который она не могла видеть до сих пор.

Когда-то Бэт даже пробовала отпустить челку, чтобы скрыть его, но волосы быстро отрастали, лезли в глаза, вызывая в ней глухое раздражение. И спустя полгода она смирилась. Как смирилась с другими шрамами. На лице. На запястьях. На сердце.

Шелестит листва в тихом пении леса над головой, шепча только природе понятную песню своими мелодичными переливами. Где-то, рассевшись на ветвях, свистят какие-то пичужки, вторя этому лесному шепоту. Прямо благодать!

Но только Бэт каким-то шестым чувством чувствует сейчас, что что-то не так. Это чувство вползло в нее сегодня на рассвете противным скользким гадом, и прочно обхватило сердце в плен, свернувшись вокруг него плотными кольцами.

Что-то случится. Что-то не так. Морган? Неужели что-то с Морганом?

Страх тут же при этой мысли захватывает ее ледяными щупальцами, проникая в сознание и на короткий миг лишая ясности рассудка. Потерять Моргана – это потерять все, что было у нее на этой земле. Последнюю нить. Потом только дуло в рот и все… Очередной выстрел в голову. Быть может, на это раз будет более везучей в смерти, чем тогда.