Полицейский снова посмотрел в мою сторону. Мне показалось, что в его взгляде мелькнуло сочувствие.

– Пожалуйста, поблагодарите этих дам за то, что они пришли к нам, – сказал он. – Их показания весьма полезны. Для отчетности я должен их побеспокоить и, если они могут это сделать, попросить подтвердить принадлежность одежды убитой женщине.

Этого я не ожидал. Не ожидали и учительницы. Они побледнели.

– Это необходимо? – запинаясь, спросила младшая.

– Похоже, что да, – ответил я.

В сопровождении одного из полицейских мы прошли по коридору в небольшое помещение. К нам подошел служитель в белом халате. После немногословного объяснения он зашел в соседнюю комнату и вынес оттуда узел с одеждой и две корзины. Мои англичанки побледнели еще больше.

– Да, – поспешно проговорила старшая и отвернулась. – Да, я уверена, что это те самые вещи. Как все это ужасно…

Служитель, проявляя в своем служебном рвении ненасытность вампира, спросил, не желают ли дамы увидеть тело.

– Нет, – ответил я. – Этого от них не требуется. Однако для пользы расследования я могу сделать это за них.

Сопровождавший нас полицейский пожал плечами. Мне решать. Учительницы не догадывались, о чем идет речь. Следом за служителем я вошел в морг.

Влекомый каким-то болезненно волнующим чувством, я словно завороженный подошел к столу, на котором лежало тело. Служитель откинул простыню, и я увидел лицо. Оно было благородно в своем мертвенном покое и моложе, чем казалось ночью. Я отвернулся.

– Благодарю вас, – сказал я служителю.

Вернувшись в комнату для собеседования, я сообщил старшему офицеру, что женщины опознали одежду. Он еще раз поблагодарил меня.

– Надеюсь, – сказал я, – что эти дамы больше не понадобятся. Завтра днем мы выезжаем в Неаполь.

Полицейский с серьезным видом занес мои слова в отчет.

– Не думаю, – сказал он, – что нам снова понадобится их присутствие.

У нас есть их фамилии и адреса. Желаю вам и им приятного продолжения тура.

Я мог бы поклясться, что, поклонившись учительницам, он подмигнул, но не им, а мне.

– У вас есть какой-нибудь ключ к установлению личности убитой?

Он пожал плечами:

– Вы же знаете, в город приходят сотни таких, как она. При ней не найдено ничего ценного. Убийцей мог быть такой же бродяга. Мотивом – месть.

Или вор. Мы его поймаем.

Нас отпустили. Миновав двор, мы подошли к такси. Я помог моим дамам сесть в машину.

– Английские чайные, – сказал я водителю.

Я взглянул на часы. Время было рассчитано правильно. До подхода остальной группы мои учительницы могли спокойно посидеть за чашкой чаю.

Когда мы прибыли на место, я расплатился с шофером, проводил женщин в английскую чайную и усадил за столик в углу.

– А теперь, – сказал я, – вы можете расслабиться.

Единственным ответом на мою дежурную улыбку послужили натянутые кивки.

Я вышел из чайной и направился по виа Кондотти в сторону бара. Мне было необходимо выпить. Перед моими глазами стояли заостренные смертью орлиные черты убитой женщины. Убитой из-за того, что я вложил ей в руку десять тысяч лир.

Теперь я был уверен, что не ошибся. Прошлой ночью она узнала меня и назвала Бео, когда я бежал через улицу. Я не видел ее больше двадцати лет, но это была Марта.

Когда полицейские расспрашивали учительниц, я мог бы заговорить. Мне давали такую возможность. Они спросили, была ли женщина на церковной паперти, когда мы возвращались в отель. Момент был самый подходящий.

– Да, – мог бы сказать я. – Да, я дошел до конца улицы и она была там. Я подошел и вложил ей в руку десятитысячную ассигнацию.

Я представил себе удивление, мелькнувшее в глазах полицейского.

– Десятитысячную ассигнацию?

– Да.

– Который был час?

– Вскоре после полуночи.

– Вас видел кто-нибудь из вашей группы?

– Нет.

– Деньги принадлежали вам или "Саншайн Турз"?

– Я их только что получил. В знак признательности.

– Вы имеете в виду чаевые?

– Да.

– От одного из ваших клиентов?

– Да. Но если вы его спросите, он откажется.

Здесь полицейский попросил бы дам удалиться, и дальнейший допрос продолжался бы в более жестком тоне. Я не только не мог представить свидетеля, видевшего, как одинокий варвар дает мне деньги, но не мог даже привести убедительный в глазах полиции мотив такого подарка. Получалась какая-то бессмыслица.