взглядом и с мятай

челкой.

Мои сбылись мечты

– со мной рядом ты.

Ты” - не знаю почему, но эти слова русской песни врезались мне в голову, когда я

проснулась утром.

Подняв свою голову

с плеча Зейна, я

огляделась.

Неужели утро? Со

мной спит это чудо?

Мои губы растянулись в

улыбке, но

ненадолго.

Посмотрев на

татуировки своего

мальчика, мои

уголки губ

опустились. Зачем

себя так рисовать?

Нет, я не виню и не

осуждаю его, но

просто не понимаю,

зачем нужны тату.

Никогда не понимала людей, набивавших себе эти рисунки на всю жизнь. Скорее, я

боюсь их больше,

чем не понимаю.

Боязнь иглоукалываний у

меня с рождения. А

еще представить,

что когда набивают

тату, то в клетку

кожи вводят краску.

Это больно ведь, не?

Не знаю, мне

никогда доводилось

заниматься этими

делами.

Дотронувшись до

“Крылышка” на

груди брюнета, я

поняла, что этим

разбудила парня. Он

смотрел на меня и

улыбался, увидев

его, чмокнула в

губы.

– Доброе утро, -

сказала я,

оторвавшись от

Зейна.

– Доброе, - ответил

парень, улыбаясь и

натягивая на себя

одеяло.
– А знаешь, почему доброе? Ты рядом.

Я наблюдала

за этой “кисейной

барышней” и

лыбилась, затем

легла головой на

грудь Малика, тот

обнял меня,

прикрывая рукой

мою спину, ибо

одеяла там не

оказалось из-за кое-

кого.

Пролежав так минут

десять, я начинала

засыпать, как

услышала пение

брюнета. Он что-то

напевал из песен

своей группы,

вроде, Last First Kiss .

Я просто

наслаждалась этими

звуками и не хотела,

чтобы этот момент

кончался. Потом я

почувствовала, что

до моих волос

дотрагиваются и

глядят их. Мне с

детства не нравится,

когда меня гладят

по голове, поэтому я

взяла руку парня и

переложила ее на

голое плечо. Стоп,

голое? Я отдернула

одеяло и увидела,

что спала в майке

без лямок и в

трусах, в отличии

от … В отличии от

Малика.

– Ты что, голый?

Прикройся!
–

воскликнула я,

накидывая одеяло на человека,

лежавшего и

улыбавшегося

рядом со мной.
–

Чего ты лыбишься?

– Ты же хотела

увидеть меня голым,

ну, - слукавил

Индюк, притягивая

меня к себе, чтобы

обнять.

– Ничего я не хотела,

извращенец!
–

отнекивалась я.

– Твоё поведение

само всё за тебя

говорит, ложись!
–

скомандовал Малик,

нахально улыбаясь.

Я не стала

сопротивляться.

– Индюк, -

промямлила я,

устраивавшись

поудобнее на груди

у Зейна.

– Какое прозвище

мне тебе придумать?
– задумчиво

произнес брюнет,

смотря на потолок.

– Никакое. Спи.

– Ха-ха. Не-е-е. Я

придумаю. Подожди.

– Только без

Зайчиков и Кисанек!

Фу! Мне противно

будет!

– Хорошо, Зануда

моя, - успокаивал

меня Малик, но я

уже пожалела о

вышесказанном, ибо

“зануда” бесит еще

больше.

– Я не зануда, - процедила сквозь зубы я, царапая ногтями грудь кареглазого.

– Ао! Больно!

Поаккуратней.

Хорошо, придумаю

что-нибудь покруче.

– Ну ладно. А

сколько времени, Индюк?

– Девять утра, Индюшка, что-то