Шрифт:
– Спасибо, за совет, дядя Боря. Так разрешите Ксюшу оставить в отделении?
– Упрямый, весь в папашу. Неделю дам и не дня больше, понял?
– Спасибо.
– Валера, как такое могло случиться? Простейшая операция! Ты понимаешь, что я говорю?
– Да, я все понимаю. Но в морге труп. И его оперировал я. Кто делает вскрытие? Я должен присутствовать.
– Тарас. Я сам не мог, нас обвинят в сговоре. Артур не объективен и мозгов у него маловато. А Тарас знает свое дело.
– Господи, я не понимаю. Все шло нормально, я закончил операцию и все в один миг, ДВС синдром и больного нет. Где текло я не видел. Будет суд, институт возглавишь ты.
– Валера, ты мою позицию знаешь, она не изменилась. Ты с родственниками говорил?
– Да. Они угрожают, и они правы. Анестезиолог еще пострадает.
– Кто работал?
– Влада.
– УУУУУУУУУУУУУУУУУУ!
– Во. Во! у нее ребенок до трех лет, а она давала наркоз в ночную смену. Тоже нам плюс. Да не в этом дело, мужику сороковник, а он умер. Все звони Владе и пошли на вскрытие.
Они с Сергеем спустились в морг, там их уже ждала Влада. В секционный зал вошел Тарас уже в рабочем костюме и фартуке.
– Извините, господа, только что звонила профессор Корецкая, просила без нее не начинать.
Через несколько минут появилась Люба.
– Валера, расскажи ход операции.
Он рассказал, нервничал, но старался держаться.
– Хорошо. Я не строю предположений, хотя догадываюсь в чем дело. Вскрытие покажет. Приступим, молодой человек.
Тарас делал свою работу. Ему задавали множество вопросов, он отвечал, показывал. Вскрытие закончилось.
– Молодой человек, пожалуйста хорошо и тщательно посмотрите поджелудочную железу.
– Обязательно, Любовь Александровна. Я буду искать аденокарциному. Макроскопически ее не выявили, но островки Лангерганса могут быть изменены, она может быть слишком мала для наших глаз. Но она часто является причиной ДВС синдрома. Дайте мне сутки.
– Конечно.
Валера, Сергей и Влада ушли.
– Тарас, можно просто Тарас?
– Конечно.
– Почему Вы выбрали именно эту специальность?
– Не поверите, хотел быть Франкенштейном. Отец умер рано, мне было десять. Мать работала, но зарплата врача в отделении, сами знаете. Я ее практически не видел, а потом прочел книгу и решил, что он не смог, а я смогу. Но это в детстве. А потом стало интересно. Последний, врач, окончательный диагноз. Ну как-то так.
– Хорошо, я зайду завтра. Вы мне покажете стекла.
– Обязательно.
Она хитро с прищуром посмотрела на него и удалилась. Тарас работал, попросил Нелю, остаться после работы, предупредил маму и позвонил Кате.
– Катенька, мы сегодня не увидимся. Прости мерзавца. У меня сложный случай, надо работать. Я и домой сегодня не попаду.
– Я приду к тебе на работу.
– Нет, малыш. Мне надо работать.
Катя положила трубку и расстроилась. Мать с отцом о чем-то громко спорили в кабинете отца. Из своей комнаты вышел Никита.
– Сеструха, что нос повесила? Хочешь я тебя с классным парнем познакомлю?
– Нет, не нужно.
– Серьезно, у него фигура, закачаешься.
– Никита, меня твои качки безмозглые не интересуют.
– Зато, его интересуешь ты и я обещал…
– А ты не оборзел случаем? Кому ты меня обещал?
– Он друг мой, наш шеф от него без ума.
– Ваш шеф вообще без ума, это его анатомическая особенность. Видно либо мышцы, либо ум. Сочетание невозможно. И вообще в твоей помощи я не нуждаюсь.
– Ну и помрешь старой девой.
– У меня есть парень, успокойся.
– Катенок, зайди.
Катя обрадовалась, услышав голос отца.
– Уже иду, папа.
– Иди, иди. Порадуй больного, немощного. Всю жизнь не живет и не умирает. Все только прыгают вокруг. Позор! И за что мне этот подарок?
– Он и твой отец. Помолчал бы.
– Вот дядя Вася, вот кто отец всем нам, всей группе.
– Дурак ты Никита. И не лечишься.
Она вошла в кабинет обняла отца.
– Пошла к малышу, – произнесла Влада и удалилась.
– Катенок, давай поговорим.
– Давай, папуль. Переживаешь?
– За мою девочку очень, но сегодня и за маму.
– А что так?
– Больной умер, сегодня вскрытие было. Виноваты явно врачи, только кто мама или Валера пока не понятно.