Шрифт:
– После планерки?
– Идет.
Всю следующую неделю Юля не видела Степана. Короткие дежурные звонки и все. Ей были нужны деньги. Очень хотелось туфли, на высоченных каблуках и платформе. Она отправилась к отцу. Сейчас, подлижется и выпросит деньги. А если не у отца. То у матери. Или ее нового мужа. В парке она заметила Степана с женщиной, он обнимал ее. Юля взбесилась. Ее лицо пылало когда она поравнялась с ними.
– Это твоя жена?
– Во-первых, здравствуй. Нет, не жена. Она уехала вместе с дочерью в понедельник.
– Ты хотел быть у меня один, я могу требовать того же?
– Но ты не требовала.
– Так требую. Что между нами уже ничего нет?
– Так ты требуешь? Или между нами ничего нет?
– Я тебя ненавижу.
Она убежала, туфли больше ее не интересовали.
– Степан, это твоя пассия?
– Да, Лена. Ну как?
– Ноги красивые и скромностью не страдает. Юбка выше всяких возможностей.
– Но какой темперамент!
– Зачем ты ее обидел?
– Воспитываю. Объезжаю как лошадь. Понимание приходит через слезы, а она слишком эгоистична. Если сорвать оболочку фурии, то она очень даже ничего. Молодая, избалованная девчонка с отсутствием воспитания. Но какой характер!
– Степан, ты не исправим. А Тарас живет со своей?
– Опять Тарас. Забудь о нем. Она ему пара. Они ребенка ждут. Лена, переключись, найди свое.
– А ты нашел?
– Похоже, что да.
====== Часть 142 ======
Борис был в отделении, открыл двери кабинета своим ключом. Сел в кресло за стол. Посмотрел на руки. Все не дрожат. Вроде все понимал и почти готов был к неизбежной смерти жены. Но оказался не готов. Даже дышать не мог без нее. Два месяца прожил с родителями и детьми на даче. Малая спала с ним, не слезала с рук и не отходила от него. Она, его кроха дала силы жить. Не желание, а именно силы, потому что любила его. Больше у нее никого теперь не было.
Вошла Мила.
– Боря, как я рада, ты вернулся.
– Чему ты рада?
– Я скучала.
Она сделала попытку обнять его, но он ее оттолкнул.
– У меня умерла жена, женщина с которой я прожил много лет, с которой нажил трех детей и которую любил больше жизни. Ты скучала? Это все что ты мне можешь сказать? Принеси халат и пижаму, я жду врачей в восемь тридцать у меня в кабинете.
– Прости, я правда скучала.
– Иди.
– Можно?
– Конечно, Федор Яковлевич.
– Ты готов работать?
– У меня есть выбор? Мама сказала, что я должен. Я послушный сын. Что было в отделе, Ира справилась с заведованием?
– Нет, Боря. Отделением руководил я. Наверно, справился. Ирочка беременна, потом у них с Димой было не совсем. А она женщина, сам понимаешь. И еще, вы как-то затерли Диму. Он талантлив, а его все мордой в грязь, тебе не кажется?
– Он эгоцентрист, его надо спустить на землю, а руки и голова у него золотые, Вы правы. Даня как?
– Хорошо, травма была слабым звеном. Я слышал у Сергея проблемы. Насколько серьезно? Вы маме говорили?
– Нет, пока справляемся. Он ушел с заведования. Был скандал с Артуром и Владимиром Михайловичем, ты вышел, так что он пойдет в отпуск. Дима тоже кровь пьет.
– Он удочерил Ксюшу?
– Да, ты сомневался?
– Да нет, мы из одной породы. Ладно, Иру не трону, отчитаетесь Вы. Потом обход и к директору. Завтра попробую оперировать, скорее с Димой, чтобы не было ляпов.
– Хорошо. Ты на дачу мотаться будешь?
– Да Тему с Ульяной заберу и вечером туда.
– Боря, все что тебе нужно, я обеспечу, только давай работать и возьмись за докторскую.
– Да, да, да. Валера, я дочку твою не видел, зайду вечерком.
– Заходи. Сбылась мечта идиота. Вера вымотана, жуть. Юлька присмирела.
– Неужели?
– Влюбилась, боюсь, что по настоящему.
– И кто он?
– Друг Тараса Зимина, Степан Головин. Новый травматолог. Врач сильный, личность.
– А он к ней как?
– Не знаю. Он мужик взрослый, обломать он ее обломал, а дальше одному богу известно. А у Ваньки Влада беременная. Представляешь? Он дедушкой и отцом станет одновременно. Ну отцом чуть раньше.
– Молодцы. Чья идея?
– Ванькина, он пытался ей доказать, что все у них хорошо. А Владка, ради него на все идет.
– Да. Видишь и внешность не причем и социальный статус не мешает. Живет она для него и все.
– Ну давай, Борь, работай и не исчезай больше. А то никого не хочу видеть. Мы то хотим, не чужие же. Душа болит.
– Спасибо, Лерыч.
– Тарас Гаврилович, мне срочно.
– Заходи, Никита, слушаю.
– Только без рукоприкладства, пожалуйста.
– Садись, говори.