Первым делом людям инквизитора пришлось искать подходящего татуировщика. Украшающие моё тело разнообразные рисунки и цитаты из Святого Писания после Шварцвальда сильно выцвели, и кое-где их почти не было видно. И явно не первый встречный мог подойти для этого дела. В прошлый раз надо мной трудился отец Гитаны, и даже не знаю, чего это стоило старому цыгану. Конечно, дижонским псам господним не удалось отыскать именно его, а может быть у Фюрстенберга был свой человек, занимающийся подобного рода татуировками. Вот только ждать его пришлось несколько дней.

Не скажу, что дни эти я провёл без пользы. Конечно, первый из них честно предавался греху праздности, даже не взглянув на те бумаги, что передал мне инквизитор при встрече. Даже из постели поднялся, когда часы пробили полдень. На кухне на меня глянули с осуждением, однако мне на эти взгляды инквизиторских слуг было откровенно наплевать. Они-то не рисковали своей шкурой в Шварцвальде. Я более чем уверен, что заслужил эти дни отдыха. Уж один так точно.

На следующее утро ко мне явился мажордом, заправляющий всем мирским хозяйством в доме инквизитора, и сообщил, что Фюрстенберг желает побеседовать со мной снова. И времени на сборы у меня не больше пяти минут. Я уложился в три.

Мы встретились в том же кабинете, где Фюрстенберг принимал будущего вильдграфа Шварцвальда.

– Времени у меня мало, поэтому извольте лишь выслушать меня, и ничего не говорить.

Он прервался на секунду, я же быстро кивнул в ответ.

– Человек, которого вы препоручили моим заботам, в полном порядке. Он жив и согласно приговору отправлен в тюрьму. Хотя по всему стоило бы сразу приговорить его смерти в очищающем пламени.

Я никак не стал комментировать его слова, хотя отлично знал, благодаря чьему заступничеству опасный еретик и не совсем человек даже сейчас сидит в каменном мешке, а не поджаривается на сковороде в аду. Или что там делают с записными ворами?

– Если вам интересно, то он будет помещён в тюрьму с очень образным названием Штырь, что на острове Горгона. Вам приходилось слыхать о такой?

Кто ж не слышал о Штыре Горгоны? Одна из самых известных тюрем инквизиции. Официально её издевательски именуют тюрьмой свободы, потому что за стенами высокой башни сидят лишь комендант да невеликий гарнизон тюрьмы, а все заключённые как раз находятся снаружи. Они висят над скалистыми берегами в клетках, открытых любой непогоде и всем ветрам. Кроме того, все клетки развешены таким хитрым образом, что общаться между собой заключённые не могут никоим образом. Мало кто выдерживает в Штыре больше двух-трёх лет, становясь жертвой непогоды или попросту сходя с ума от одиночества или страха перед чудовищной высотой, на которой висят клетки.

– Мастера татуировки уже нашли, и скоро он прибудет сюда, так что советую поторопиться с записями, которые я оставил вам. Инквизитор Лафрамбуаз рассчитывает на отряд к Троице [1] и никак не позднее.

Я прикинул в уме, выходило, что времени не в обрез, конечно, но и расслабляться нельзя. Намёк инквизитора я понял сразу, тем более что тот был более чем прозрачным.

Фюрстенберг попрощался со мной и вышел из кабинета, я поспешил за ним.

В этот день я плотно занимался бумагами, подбирая себе людей в отряд.

Для начала надо было прикинуть, сколько народу вообще набирать. Я не был особо ограничен в количестве, и мог собрать хоть сотню отборнейших головорезов, какие только найдут в тюрьмах, вроде того же Штыря. Вот только что мне потом с ними делать? Брать штурмом города – народу не хватит, а для более-менее секретной операции и десяток человек уже перебор. В общем, размышлял я недолго, остановившись на привычной пятёрке – именно столько бойцов обычно насчитывали команды рейдеров, что ходили в мёртвые города за добычей.

Одним из первых мне попалось имя Агирре. Оказывается после смерти в ходе суда божьего кампеадора дона Бласко et cetera, et cetera, его приятеля баска не отправили на виселицу. Власти Лугано не решились запросто казнить спутника обвинённого в ереси и погибшего на ордалии кампеадора, и передали Агирре инквизиции. Смерти на костре тот вроде как и не заслуживал, но и на свободе его оставлять никто не собирался. Так Агирре угодил в застенки скрытой в скале – в заброшенном руднике – тюрьмы, расположенной близ мёртвого города Люцерна.

Оказалось, баск скрывал интересный талант. Он был волчьим братом, и это объясняло нападение стаи волков на отряд, сопровождающий ведьму, к которому ненадолго был вынужден примкнуть и я. Подобные фокусы вполне в духе волчьих братьев. Они могут контролировать двух-трёх зверей полностью, зато на их зов, неслышный никому, кроме серых хищников и таких же волчьих братьев, могут откликнуться все волки, до кого докричится зовущий.

Ещё одним интересным фактом оказалось то, что туда же отправили служить и Скрипача. Старый наёмник с кем-то крепко повздорил на Родине, и власти одного из кантонов законопатили его туда. А может дело было в том, что Скрипач имел отношение к неудачному конвоированию ведьмы, и церковь решила упрятать его от греха подальше, чтобы не болтал языком. Наёмники ведь известное дело – секретов хранить не умеют вовсе, а уж после кружки-другой чего крепкого такие байки рассказывают, что только диву даёшься. Да только далеко не все склонны пропускать болтовню в тавернах мимо ушей. Кое-кто внимательно слушает всё и делает выводы.