Три быстрых толчка, три вдоха через посиневшие губы, еще три толчка, и опять три вдоха. Со стороны казалось, что мужчина играет в какую-то странную игру, то легонько толкая подругу, то нежно целуя ее в губы. Три толчка, три вдоха — лежащая по-прежнему не подает признаков жизни, опять три толчка, и опять поцелуй в холодные губы. Лицо спасателя, словно маска фараона, остается неподвижным, лишь шишками бугрятся желваки, выдавая внутреннее напряжение.

Наконец, в звенящей тишине раздался стон, девушка выгнулась, извергнув изо рта мутную струю воды. Олег бережно повернул ее на бок, устало произнес:

— Подержите.

Множество рук протянулись, поддерживая, ощупывая, согревая. Олег незаметно выбрался из толпы, наткнувшись взглядом на Ольгу, молча поманил за собой.

Пока собирали брошенные вещи и поднимались на берег Олег молчал, лишь когда остановились возле машины, запрокинул голову, с силой потер лицо. Окинув взглядом притихших попутчиков, утомленно произнес:

— Вот такая она, работа спасателя.

Наступил день пересдачи. Встав раньше обычного, Ольга просматривала учебники, сидя на балконе. Пальцы привычно ощупывали гладкую бумагу, взгляд пробегал по строчкам, пропуская лишнее, прыгал через абзацы. Порой, Ольга теряла нить текста, улыбаясь мыслям, что неслись возбужденным роем.

Скрипнули половицы, отворилась дверь, пропуская взлохмаченную голову. Голова моргнула сонными глазами — щелочками, пожевала губами и изрекла:

— Гранит науки с утра… жесть, — после чего скрылась.

Ольга встала, отложила книгу. Зайдя в комнату, взглянула на стоящий напротив будильник — половина девятого. В запасе осталось два часа. Она прошла на кухню, заглянув в холодильник, уверенным движением вытащила из морозилки большой кусок замерзшего мяса.

Когда, закончив душ, Олег пришел на кухню, на плите уже вовсю шипела сковородка, выстреливая жгучими капельками масла, а посреди стола, на большой плоской тарелке, возвышалась аппетитная горка нарезанных мелкими ломтиками овощей. Стараясь не мешать, Олег присел в дальний угол, любуясь, как подруга ловко переворачивает шкворчащие кусочки, а спустя минуту перед ним появилась тарелка исходящего паром мяса. Следом возникло блюдце с хлебом, майонез и бутылочка острого соуса. Вдохнув полной грудью аромат, Олег подцепил вилкой сразу несколько кусков мяса, закинул в рот, замычал от удовольствия.

Ольга с улыбкой наблюдала, как он трясет головой, обжигаясь горячим мясом, но продолжает забрасывать в рот все новые порции. Сама она едва притронулась к пище, хотя дразнящий аромат щекотал ноздри, пробуждая аппетит и заставляя желудок беспокойно ворочаться. Поковыряв вилкой салат, Ольга решительно встала из-за стола.

— Благодарю за компанию, но не в коня корм. Не могу отвлечься от экзаменов.

Олег о чем-то задумался, нахмурив брови и поглядывая на часы, сказал серьезно:

— Экзамен — хорошо. Не сомневаюсь, что сдашь на отлично. К сожалению, сегодня много работы, возле плотины размыло грунт и повредило идущую по дну линию напряжения. Вернусь поздно, так что не теряй. — Приблизившись, он обнял ее за талию, поцеловал в висок. — А завтра поедем к Петру, он на днях достроил баню, требует в гости. Я намекал, что ты баню не любишь, но он слышать ничего не хочет.

Ольга отстранилась, сказала с удивлением:

— Я не люблю баню? Это я-то не люблю баню?!

На лице Олега промелькнуло недоумение:

— А разве любишь? А… ну да, ну да. Это кто-то другой не любит. Извини, спутал.

— Кто-то другой, или, может, другая? — поинтересовалась Ольга угрожающе.

— Оля, ну что ты, право, — глаза Олега забегали, он попятился. — Какая другая, о чем ты говоришь? Просто… я заработался, замотался. В числах путаться начал, в людях. Ну… ты же понимаешь, — он продолжал отступать, сохраняя серьезное выражение лица, но глаза смеялись.

— Я сейчас кому-то покажу работу! — Ольга зашарила рукой в поисках подручных предметов. — И забывчивость вылечу и замотанность. А ну иди сюда!

В коридоре зашуршало. Звякнула обувная ложка. Раздалось сдавленное:

— Оля, давай, мы потом поговорим, ага? А то мне бежать нужно, и вообще, понедельник — день тяжелый. Ты готовься, а я пошел, пошел…

Ольга кинулась в коридор, но наткнулась на растворенную дверь. С лестничной площадки донесся грохот удаляющихся прыжков. Улыбнувшись, она заперла засов, немного постояла возле двери, прислушиваясь к себе. Где-то глубоко внутри возникло смутное ощущение тревоги, разрастающееся с каждым мгновением. Сердце забилось чаще, а кончики пальцев похолодели, словно очутились на морозе при сильном ветре.

Вернувшись в кухню, Ольга убрала остатки пищи, сгрузила посуду в раковину и подставила ладони под струю горячей воды. Вода становилась все горячее, но пальцы продолжали неметь, а в груди образовался ледяной ком. Ощущение неизбежной потери хлестнуло с такой силой, что тело дернулась, как от удара током. Застонав, она опустилась на пол, приложив пылающий лоб к стене.

Из раковины брызгало, мелкая водяная пыль оседала на волосы, собиралась в капли, стекала за шиворот, возвращая к жизни прохладными живительными струйками. Ольга шевельнулась, с трудом отлепилась от стены, замедленно встала. В глаза бросился циферблат, минутная стрелка успела сдвинуться на четверть круга. Нужно было спешить.

Всю дорогу до университета она пыталась настроиться на предстоящий экзамен, но из головы упорно не шел неожиданный приступ. Ольга прислушивалась к себе, но никаких отрицательных симптомов не находила, лишь где-то глубоко внутри, на самом дне сердца, острым комочком застыло ощущение безысходности. Пройдя через большие деревянные двери корпуса, она усилием воли подавила страх, отбросила сомнения и твердой походкой направилась к нужной аудитории.

А потом было ощущение легкости и полета во всем теле. Улыбаясь прохожим, Ольга шла по проспекту, вспоминая процесс сдачи. Экзамены прошли на отлично. На первом преподаватель даже не стала задавать вопросов, поставив в зачетке аккуратное «отл», а на втором они долго полемизировали, далеко уклонившись от заданной темы в горячем споре, после чего ей вручили зачетку вместе с отличной оценкой и пожеланием держать марку и впредь. Минувший утренний дискомфорт испарился без следа, так что Ольга даже засомневалась, не почудилось ли. Жизнь распахнула объятия, даря радость и обещая исполнение всех желаний.