Шрифт:
– Что ты несешь? – прорычал он.
Но потом Акс опустил взгляд… ну, привет, Отполированный До Блеска… он держал пистолет на изготовке.
В отличие от момента в переулке.
Чудесно, а сейчас, значит, мозг решил последовать инструкциям.
Ругаясь себе под нос, Акс убрал пистолет и допил залпом виски в стакане. А потом устроил целое шоу, пытаясь привлечь внимание официантки… а по факту – выглянуть из-за Пэйтона, который своей тушей заслонял ему свет.
Проблема, наконец, решилась, когда сукин сын отошел в сторону и решил представить девушку.
Но потом стало лишь хуже.
– Это моя кузина, – объявил он во всеуслышание. – Элиза.
Глава 5
Элиза думала, что раз уж отец поймал ее на том, что она незаконно покидала дом, то не будет ничего страшного, если напоследок перед отстранением она выйдет в город. К тому же Пэйтон будет со своими сокурсниками.
Проблема в том, что больше ей не к кому пойти. Может, найдется способ, выход... она не знала, какой.
– Позволь представить тебя, – сказал ее кузен, указывая на людей, усевшихся кругом в тяжелых креслах.
Элиза предпочла бы поговорить с глазу на глаз, но она не станет упускать возможность. К тому же они всегда могут отойти в сторону.
– Это Крэйг… Пэрадайз ты знаешь.
Элиза помахала девушке.
– Вау, привет.
Пэрадайз была дочерью Первого Советника Короля, чистокровная наследница из Семьи Основателей… и все ж умудрилась прыгнуть за пределы традиционной роли и поступить в учебную программу Братства. Как солдат. Как воин.
Может, она могла что-нибудь посоветовать ей?
– Это Бун, Ново… и Акс.
Элиза кивнула каждому из курсантов… пока не дошла до последнего. Она не поняла, что сделала.
Может, ее охватил припадок? Спонтанное сотрясение? Потому что да, она забыла про всё и вся в одно мгновение, как встретила его взгляд, сигарный бар с кучей людей вокруг, и даже причина, по которой она сюда пришла – все улетучилось, словно кто-то стер весь мир стирательной резинкой.
Он был необычайным.
Или… скорее необычайно опасным.
Как бы она не назвала тот эффект, который он произвел, Элиза шестым чувством понимала, что этот мужчина изменит ее жизнь.
Мужчина сидел в стороне от тусклого света, лившегося с потолка, его окутывали тени, словно защищая. У него были темные, черные волосы, густые и торчащие во все стороны, огромное тело расположилось так, словно он был готов броситься в атаку в любой момент. Татуировки, пробегавшие по одной стороне его шеи, и пирсинги на левом ухе и брови придавали ему еще более жуткий вид. А еще одежда – черная и покрывавшая все тело, допускавшая мысль о том, что под ней спрятана куча оружия.
Низко опустив подбородок, он смотрел на нее из-под бровей, его бледно-желтые глаза, устремленные в ее сторону, сияли.
Первая осознанная мысль – что он был хищником.
Вторая… она хочет, чтобы ее поймали.
– Элиза?
Когда Пэйтон позвал ее по имени и встал между ними, она встряхнулась.
– Что, прости?
Хмурое выражение кузена говорило, что он заметил ее реакцию и – неудивительно – не одобрил. С другой стороны, учитывая, как мужчина в углу смотрел на нее? Не захочешь подпускать женщину к такому парню, и не обязательно при этом быть родственником с инстинктами собственника.
– Присаживайся рядом с Пэрадайз, сюда, – сказал Пэйтон. – Давай поговорим.
Блин, здесь так жарко, – думала Элиза, расстегивая пальто.
– Элиза? Прием?
Встряхнувшись, она выдавила улыбку.
– Прости. Так, что там?
– Присаживайся, – пробормотал кузен, указывая на мягкую скамью, которую он подтащил.
– Да. Разумеется.
Пытаясь привести мысли в порядок, она села и посмотрела на Пэрадайз… улыбка девушки была открытой и такой же красивой, как и она сама. И это удивляло. Большая часть девушек с ее родословной были откровенными стервами.
– По дороге сюда Пэйтон описал ситуацию. – Пэрадайз села на ноги и уперлась рукой в стул. – Я никому не расскажу, обещаю. Но я понимаю тебя. Прекрасно понимаю.
Покачав головой, Элиза задумалась, чем готова поделиться, а что хотела бы оставить себе. Рассказывать о случившемся с Эллисон? Да ни за что.
– На самом деле, мой отец совсем неплохой.
– Боже, конечно нет. Просто он старой закалки и беспокоится за благополучие своей дочери в неспокойном мире. Это не вопрос добра и зла. Но это касается твоего права прожить свою жизнь, даже будучи женщиной, скованной рамками социальной роли.