На лице Бродяги внезапно вспыхнуло виноватое выражение. Видеть такое Джейн за все годы доводилось пару раз, и сердце тотчас сжалось от неприятного предчувствия. Всё не так просто. Чего-то она не знает. Что-то он еще не сказал.

– Сириус? – настойчиво позвала она.

И Сириус отвел взгляд. Словно за помощью он обернулся на Римуса. Тот с сожалением поджал губы.

– Может, пойдем на урок? – предложил Лунатик. – Мы и так опоздали. Флитвик будет недоволен.

– Ты иди, если хочешь, - Джейн прекрасно поняла эту уловку. – Мы с Бродягой еще не закончили.

Но Римус остался.

Джейн не отводила от Блэка взгляда. Ветер небрежно трепал его волосы, солнце отражалось в темных глазах, но сейчас даже это не могло придать Бродяге привычный очаровывающий вид.

– Эдгар… он… – Сириус упорно не смотрел на девушку, когда начал говорить, - он искал Джеймса, чтобы всё рассказать ему. Он увидел, как вы поссорились в Большом зале, тогда, из-за Лили, помнишь? И решил помочь тебе. Он думал, если Джеймс узнает правду, то перестанет мучать и себя, и тебя.

Джейн скрестила руки на груди. Как это было сейчас похоже на Боунса. По этой же причине он хотел рассказать Поттеру правду еще в самом начале.

– Тогда причем здесь ты? – выгнула брови Картер. И вдруг ее охватил ужас от внезапно пришедшей в голову мысли. – Джеймс знает?

Ноги задрожали и ослабли так стремительно, что Джейн лишь чудом не упала, ухватившись за стоявшего рядом Римуса. Ее кулачки вцепились в его руку, и друг торопливо обнял ее за плечи, чтобы поддержать.

И теперь Бродяга, наконец, удостоил её своим взглядом. В черных глазах явно читалась печаль.

– Нет, - выпалил он на одном дыхании. – Эдгар встретил меня и всё рассказал мне, чтобы я смог передать это Джеймсу. Сохатый бы и слушать его не стал, особенно тогда, ведь он был страшно зол из-за тебя и Лили. Он бы Эдгара просто прибил тогда.

Это вполне в стиле Поттера. Но не это так не решался сказать Бродяга. Было еще нечто. Джейн сильнее сжала руку Люпина.

– И что потом? – спросила она, чувствуя, что не хочет знать ответ.

Сириус сокрушенно покачал головой.

– Джеймс не захотел меня слушать, - ответил он слегка извиняющимся тоном. Словно бы он был в этом виноват. – Он сказал, что ему все равно, и ушел. Потому я и не стал говорить тебе, что знаю. Какой в этом смысл? Эдгар рисковал вашей дружбой не ради меня, а ради Джеймса. А так… всё напрасно.

Слова растекались в сознании, превращаясь в серую бесформенную массу, подобную желе, единый поток звуков, ничего не значащих и не способных превратиться в осмысленные слова и предложения. Джеймс не захотел знать. Не захотел. Ему все равно.

И то, что знает Сириус, то, что эту тайну выдал Эдгар – всё это стало совершенно неважным, пустым. Просто Джеймс не захотел знать. Джейн ведь могла бы догадаться, что так будет. Она же видела, что её Сохатый пошел дальше. Давно. Что он с Лили и счастлив. Но, несмотря на это ей всё равно было больно. Потому что это его нежелание узнать правду лишний раз показало, что Джейн для него больше ничего не значит.

– Ясно, - бесцветным тоном произнесла Картер, сбрасывая с плеч руку Римуса. Ей вдруг на всё стало плевать. – Пойдемте на урок.

Она поправила сумку и первой зашагала вперед. В душе образовалась тяжесть, силы исчезли, как и любые эмоции и желания. И лишь язвительный голосок в голове кривлялся: «А что ты хотела? Он счастлив. Сама виновата, что оттолкнула его. Сама». А другой голос, более сочувственный и мудрый, добавил: «Твоя правда сломает его счастье. Он знает это, и потому она ему не нужна. Разве не по этой причине ты его бросила? Не потому столько времени молчала? Чего же ты тогда сейчас так страдаешь?» «Не знаю», - мысленно ответила себе же Джейн.

Она буквально почувствовала, как обменялись взглядами за ее спиной Сириус и Римус и пошли за ней. Все втроем они уже опоздали минут на пятнадцать урока, Флитвик наверняка запишет им за это штрафные баллы. Эванс опять будет недовольна. А Джеймс и Питер, должно быть, ломают голову, пытаясь понять, куда же пропали их друзья.

Но все это не значило ничего. Было таким мелочным. Глупым. Никчемным. Как сама Джейн. Как ее жизнь.

– Сириус, - около дверей Картер остановилась и повернулась к друзьям, - не говори никому, пожалуйста.