– Мы еще встретимся, Картер.

– Даже не сомневаюсь.

Ну вот, проблем было мало, надо было еще настроить против себя Малфоя. Правда, он и так никогда ее не любил. Грязнокровка. Гриффиндорка. Но уж теперь точно… Джейн тяжело вздохнула и вернулась к книге, очистила ее от чернил и продолжила писать. Но теперь сосредоточиться на уроках было еще сложнее. Мадам Пинс коршуном расхаживала за ближайшими стеллажами, и это ужасно раздражало и отвлекало. Собрав вещи, девушка отправилась в гостиную Гриффиндора. Но там сосредоточиться было еще сложнее. Джеймс и Сириус с упоением что-то рассказывали, а огромное количество зрителей довольно смеялись. Кажется, Мародеры и остальные гриффиндорцы вспоминали какую-то шутку, проделанную Джеймсом и Сириусом над слизеринцами сегодня. Питер с обожанием взирал на друзей и то и дело хлопал в ладошки. Римус скромно улыбался, хотя порой тоже поддавался общим приступам смеха. А Поттер и Блэк веселились вовсю. Амелия сидела рядом с Сириусом и с нескрываемым обожанием слушала своего парня. Кажется, только одна Лили сердилась на шум и пыталась хоть как-то утихомирить толпу, но безуспешно. Подниматься наверх и сидеть в спальне не хотелось. Потому Джейн незамеченная никем, проскользнула к себе, скинула сумку и, натянув школьную мантию поверх джемпера, снова проскользнула вон из гостиной.

Дождь был ужасно холодным. Когда первые ледяные струи попали на лицо и за шиворот, на спину, дыхание перехватило. Но Джейн было все равно. Хотелось разреветься в голос. За шумом дождя никто не услышал бы. Да и слушать в такое время было некому. Все ученики были в своих гостиных. Но она даже заплакать не могла. Не было слез. Как и всегда. Мама говорила, что она плакала лет до семи. А потом перестала. Совсем. Джейн не знала, зачем вышла на улицу. Но замок давил на нее. Хотелось свободы. А паршивое настроение совсем угнетало. Девушка пересекла двор, хлюпая кедами по мелким лужицам. Ноги сами несли ее на поле для квиддича. Вскоре одежда, как и обувь, уже промокла насквозь. С волос капало, они выбивались из косы и прилипали к щекам. Джейн медленно, тяжело передвигая ноги, поднялась на трибуну и села на одну из самых верхних скамеечек. Тоска, царившая внутри, словно разорвала какую-то грань, отделявшую внутренний мир от внешнего, и теперь вырвалась наружу, окружала, упеленывала, как одеялом, душила. А перед глазами невольно всплывало счастливое лицо Джеймса Поттера. Когда они еще дружили. Давно. И от осознания этого словно новые рубцы появлялись на сердце. Чем больше Джейн вспоминала счастливых моментов дружбы с Мародерами, тем темнее и мрачнее становилось на душе. Девушка совсем продрогла. Но не собиралась уходить, хоть дождь и усиливался. Словно бы все инстинкты и разум в ней атрофировались. Осталась лишь боль. И отчаяние.

Джеймс увлеченно рассказывал подробности вместе с Сириусом их шутки над студентами Слизерина. То и дело он мельком поглядывал на рассерженное лицо Лили, но все же упивался славой и вниманием. Он оглянулся на дверной проем как раз вовремя, чтобы увидеть мелькнувшую там знакомую длинную косу. Тут же чувство обиды вспыхнуло в нем, и Джеймс постарался выкинуть из головы все мысли о девушке. В конце концов, теперь она сама по себе. И это был ее выбор. Поэтому Джеймс убедил себя, что ему все равно, где собралась шляться его бывшая подружка, и он присоединился к смеющемуся Сириусу.

Постепенно веселье угасало, как огонь в костре. Сонные гриффиндорцы разбредались по своим спальням. Питер просопел что-то нечленораздельное и тоже поднялся. Остались только Сириус, Джеймс, Римус, Амелия и Лили. Эванс подошла к Мародерам, испепеляя Поттера взглядом.

– Джеймс, - процедила она, - что это было? Своим шумом вы всем мешали заниматься!

– Да?
– насмешливо удивился Джеймс.
– Что-то я не слышал ни одной жалобы.

– Поттер, я староста, - начала Лили, но Сириус перебил ее:

– И что? Заставишь нас писать строчки?

Лили взглянула на Римуса, словно просила у него помощи.

– Но никто и правда не жаловался, Лили, - произнес Люпин. Эванс поджала губы.

– Спокойной ночи, - фыркнула она и пошла прочь.

– Эй, Эванс!
– окликнул девушку Джеймс.
– Погуляй со мной завтра, и клянусь, я буду паинькой!

– Я тебе уже не раз говорила это, Поттер, - ответила Лили, - но я никуда с тобой не пойду. Даже под прицелом волшебной палочки!

После этой убийственной тирады Лили, гордо вскинув голову, удалилась. Джеймс с легким разочарованием взглянул на друзей.

– Четырнадцать, Сохатый, - заметил Сириус. Четырнадцать раз Джеймс приглашал Лили на свидание. И ровно столько же раз получал отказ.

– Я все равно ее добьюсь, - уверенно произнес Джеймс.

– Тебе других девушек мало?

– Это другое, Бродяга.

Сириус рассмеялся и, обняв Амелию, поцеловал ее, при этом хитро поглядывая на Джеймса.

– Тебе не пора, Амели?
– с деланной заботой спросил он. Амелия наивно заулыбалась. Щеки ее чуть покраснели.

– Сладких снов, Сириус, - прошептала она и, помахав Мародерам рукой, тоже убежала.

– Пуф!
– выдохнул Сириус, когда девушка скрылась.
– Честно, она мне уже надоела.

– Почему же ты не бросишь ее?
– негромко спросил Люпин, осуждающе взирая на друга.
– Все равно же это случится.

– Потому, - уклончиво ответил Сириус.

– И зачем вообще было все это начинать?
– не отставал Люпин.
– Джейн говорила, она не в твоем вкусе, и ты прекрасно знал это. Амелия и не нравилась тебе никогда…

– Прекрати, Рем!
– отмахнулся Сириус, сладко зевая.
– Не взывай к моей совести, это бесполезно. Я знаю, что делаю. Пошлите спать уже.

Парни поднялись и уже хотели уйти, как тут на лестнице, ведущей в комнаты девушек, послышался топот ног, а за ним появилась и их обладательница.

– О, черт, - пробормотал Сириус, раздраженно поднимая глаза к потолку.

– Как хорошо, что вы еще не ушли!
– воскликнула Амелия, сбегая по ступенькам. Лицо ее было бледно, глаза испуганно горели, а голос дрожал от волнения.

– Что случилось?
– первым спросил Люпин, сразу заметив что-то неладное. Сириус тоже напрягся.

– Ну?
– нетерпеливо воскликнул он, мельком бросая взгляд на Джеймса.