– Chаri, mon cher, - довольно протянул он на французском, чем вызвал легкий смешок у Габриэля. Джекс отстранился и с интересом осмотрел друга.
– Все так же пылаешь, засранец, даже смотреть больно.

– А ты не на меня смотри, - нагло ухмыльнулся Шэри и легко дал локтем ему в бок, - вон у тебя сколько прекрасных нимф перед камерой шастает, так что нечего меня с головы до ног осматривать.

– Вот же скотина, сделаешь ему комплимент, так он еще и не рад будет ему, - фыркнул Альфис и перевел свой взгляд на девушку, мысленно гадая, какой образ ей может подойти.

Если говорить откровенно, то ее внешность удивила фотографа, не тем, что была весьма привлекательна, а тем, что всячески скрывалась. Явно пышная копна огненных локонов была затянута в тугой пучок, чуть золотистая кожа слишком сильно припудрена, отчего черты лица теряли свою четкость и плавность линий. Красивая фигура скрывалась под строгим брючным костюмом, спасибо хоть темно синего оттенка под насыщенно голубой цвет глаз девушки.

Габриэль без труда заметил удивленный взгляд друга и чуть кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Мисс Смит, позвольте представить вам моего давнего друга и отличного фотографа Альфиса Джекса. Альфис, это Анджела Смит, первый номер в моем новом проекте.

– Ты все-таки начал его...
– задумчиво проговорил фотограф и слегка склонил голову.
– Очень приятно познакомится, мадмуазель.

– Взаимно, - выдохнула девушка, чувствуя, как кожа покрывается мурашками страха. Взгляд мужчины был внимательным и пристальным, что вызывало в ней отнюдь не радость.

Это не укрылось от Габриэля, который буквально нутром чувствовал ее беспокойство и цепко хватался за это ощущение, соединяя цепочки причин и следствий одну за другой. В отличие от него, Альфис смотрел на девушку без какого-либо двусмысленного подтекста, гораздо сильней его волновала картинка, которая складывалась у него в голове.

– Мадмуазель, не хотели бы вы сняться в одной из сцен нашей фотосессии?
– задумчиво проговорил он, чуть сощурив глаза.

– Нет, благодарю, я не слишком интересуюсь демонстрацией своего тела в сомнительном антураже, - холодно ответила девушка и отошла от них в сторону, планируя просто постоять и подождать, пока писателю надоест на полуголые задницы смотреть.

Глаза Альфиса гневно вспыхнули. - Это у меня-то сомнительный антураж на площадке?
– взвился он и клацнул челюстями.
– У этой мадам нимб не жмет?

Габриэль усмехнулся, понимая, что Смит сама подписала себе приговор, ибо не стоило злить фотографа с мировым именем. Он слегка склонился к едва дрожащему от гнева другу и похлопал его по плечу, вкрадчиво проговорив:

– Выверни ее наизнанку, Альфи. Покажи, за что тебя любят и готовы сотни тысяч платить лишь за твое присутствие. Вытащи ее из скорлупы, ты же можешь сделать это более деликатно, чем я. Да и потом, она тебе понравилась, а это уже плюс.

– Да я же ее измотаю, если она соблаговолит дать согласие на съемку, - словно удивленный своими же словами произнес Альфис и бросил задумчивый взгляд на девушку.
– Кто эта выскочка вообще такая?

– Ох, данный экземпляр работает адвокатом, а на досуге занимается карате, - с легким вздохом проговорил Габриэль.
– Любопытная и высокомерная до ужаса, я едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться на ней.

– Зачем тебе вообще этот проект? Нервы свои некуда девать или нравится в любезного кошака играть?
– серьезно спросил Джекс, мысленно прикидывая, каких моделей взять для следующей сцены.
– Шэри, твоего опыта общения с женщинами и фантазии хватит с головой, чтобы написать роман и без этой ерунды с анализом.

– У меня не было еще таких спутниц, так что прикуси язык. Дело не только в эмоциях, мне надо понять, как они думают и что стало причиной такого образа жизни. Надо будет, я стану желейным, но своего добьюсь.

– У тебя есть такая спутница, которая хранит в себе прилично тайн и черт нетипичного характера, так что не неси чепухи, - спокойно обронил Альфис, не заметив, как сузились глаза друга.

– Джекс, камеру в зубы и на площадку, тебя модели заждались, - с плохо скрываемой угрозой проговорил Габриэль, улыбаясь так мягко, словно обожравшийся сметаны кот, а в мыслях уже раздробил ему кости.