Эти строки написаны три столетия назад. Надо было быть мудрецом, чтобы уже тогда вскрыть важнейшую функцию религии в эксплуататорском обществе — защиту интересов власть имущих, показать, что господствующие классы используют ее для того, чтобы держать в подчинении и страхе людей.

Спиноза сбросил с религии ореол святости, спустил ее с небес на землю, сделав попытку раскрыть ее социальную роль в жизни общества.

Это было для церковников ударом. Да и не только для них. Вся книга вселяла страх в тех, кто считал себя христианином. Некий Вильгельм ван Блейенберг, переписывавшийся со Спинозой, откровенно высказался, что «эта книга полна любопытных, но поистине ужасных открытий, которые могли быть почерпнуты только в аду. Всякий христианин и даже всякий здравомыслящий человек должен ощущать неподдельный ужас при чтении этой книги. Ибо автор ее направляет все усилия к тому, чтобы разрушить христианскую религию и все надежды наши, на ней основанные, взамен чего он вводит атеизм».

На свете было много еретиков, заявляли защитники религии, но такого, как автор «Богословско-политического трактата», еще не было. Профессор Музеус из Йены в своем опровержении этого трактата писал: «Диавол совратил великое множество людей, находящихся на службе у него и направляющих все старания к тому, чтобы ниспровергнуть все, что есть в мире святого. Но можно, право сомневаться, чтобы кто-либо между ними работал над разрушением всякого божественного и человеческого права с такой силой, как этот лжеучитель, рожденный на погибель религии и государства».

Эти оценки верных христиан, современников Спинозы, свидетельствуют о том, что философ попал в цель. Действительно, трудно вспомнить другое философское произведение до «Богословско-политического трактата», которое с такой силой нанесло бы удар по религии, раскрыв ее назначение.

Слыша подобные суждения о своем «Трактате», Спиноза еще раз убеждался, как мудро он поступил, выпустив книгу анонимно. Можно себе представить, в каком бы положении он очутился, если бы религиозным мракобесам стало известно, кто написал «Трактат». А так они могли лишь строить предположения, упоминая имя Спинозы. Но одних предположений было мало для того, чтобы стереть его имя с лица земли.

Ну а Спиноза как будто стоял в стороне от всей этой шумихи, лишь прислушиваясь к ней, но не вмешиваясь в полемику, которая шла вокруг его сочинения. Впереди у него было много дел. Он торопился, ибо чувствовал, как подбирается к нему тяжелая болезнь. Часто наступали приступы кашля, которые душили его. Он понимал, что жить осталось недолго, хотя ему не было и сорока лет. И торопился, очень торопился.

Он не любил шума, старался держаться в уединении, чтобы иметь возможность спокойно писать. Однако слава о нем непроизвольно опережала это желание. Он получал множество писем от людей, которые хотели услышать мнение Спинозы по тому или иному вопросу, поделиться своими мыслями с великим философом. Эта переписка отнимала много времени. А он дорожил временем. Главным для него сейчас была «Этика», которую он должен завершить.

И вот настал день, когда Спиноза, усталый, но безмерно счастливый, спустился со своего мезонина, бережно держа в руках рукопись. Хозяева дома, где он жил, молча смотрели на него. Он положил рукопись на стол и, закурив трубку, опустился в кресло. Было утро. Он работал всю ночь. Но на лице его не было и тени усталости. Он окончил труд, которым жил годы. Это был итог всей его жизни.

Он не знал тогда, сколько еще придется выстрадать этой рукописи, прежде чем она увидит свет. Не знал, что его противники сделают все возможное, чтобы воспрепятствовать опубликованию «Этики». Не знал, что ему и его друзьям придется переписывать ее от руки и распространять в списках, ибо ни один издатель не мог набраться смелости издать новое творение великого философа.

Не знал он и того, что его «Этика» переживет столетия, будет оценена как одно из самых значительных произведений домарксистской материалистической мысли, войдет в историю мировой философии, принеся вечную славу ее создателю.

Барух Спиноза умер 21 февраля 1677 года, 44 лет от роду от болезни легких. Его нашли сидящим в кресле, подле которого лежала выпавшая из рук раскрытая книга. В работе он встретил и смертный свой час.

А после его смерти началась борьба за великого философа. Борьба долгая, упорная, не прекращающаяся до наших дней.

Богословы и духовенство после смерти великого мыслителя вдруг словно забыли о том, с каким негодованием они произносили его имя, требуя расправы. Они забыли о том, как прозвучали в амстердамской синагоге Бет-Яков слова проклятия в адрес Баруха Спинозы, забыли, как злобствовали раввины, призывая господа бога и земных властителей обрушить все кары на философа, выступившего с безбожными сочинениями.

Богословы стали говорить о том, что Спиноза всегда оставался глубоко верующим человеком, что восставал он лишь против тех представителей духовенства, которые пытались исказить религиозные принципы, восставал, защищая религию, требуя ее очищения от разного рода извращений.

Когда пять десятилетий назад в Гааге, в городе, где прошли последние годы жизни Баруха Спинозы, торжественно отмечалось 300-летие со дня его рождения, с юбилейной трибуны раздавались голоса, будто великий мыслитель был верным апологетом католицизма. А после этого американский философ Г. Вольфсон заявил, что философия Спинозы — это высшая ступень иудаизма.

Вот как случается порой в жизни. Мыслителя, обличавшего религию, ни на день не прекращавшего борьбу с ее служителями, мыслителя, которого считали злейшим врагом религиозной веры, богохульником, нечестивцем, отступником от веры, неожиданно посмертно превращают в союзника религии. Подобных случаев история знает немало. Защитники религии не раз прибегали к таким приемам. Если им не удавалось сделать великого мыслителя своим союзником при жизни, они принимали его в лоно церкви после его смерти.