Потом, когда ей легче стало, сама взялась помогать. Только самый маленький помер, да у Марты с Бьерном детей больше не было.

–  Муж твой тоже там?
– Роберт кивнул в сторону двери, за которой черным про-валом лежала гарь.

–  Нет. Десять лет назад зимой шатун пришел. Морозы стояли страшные, как у нас до-ма. Я тут таких и не помню. То ли от холода проснулся, то ли потревожили.

Свена моего за-драл. А я его… ножом.

–  Ты медведя ножом положила?!
– Роберт по-новому вгляделся в слабую женщину. И ему приходилось выходить один на один с косматым. Но на то он и мужчина.

–  Положила. Только и он меня зацепил. Переломил хребет и сразу сдох. Долго потом лежала. Дети выходили. Соседи, бывало, придут, спросят: жива еще? Жива, говорю.

Голова-ми покачают и уйдут. С тех пор меня согнуло. Распрямиться могу, да только не враз, и боль-но.

–  А дети где?

–  Дочь замуж отдала за хорошего человека. Насмотрелась на местные обычаи, вот и проводила ее подальше, в Шампань.

–  А сын?

–  Ушел сын… в Палестину.

Она смотрела за плечо Роберта широко раскрытыми глазами, будто проницая холми-стую, выжженную солнцем равнину, колышущийся горячий воздух и вереницу понуро бре-дущих оборванных пилигримов. Сказать было нечего. Роберт хорошо знал, как легко зате-ряться в сухой негостеприимной земле или среди раскаленных каменных россыпей.

–  Нет больше моего сына, - прошелестел голос Тисы.

–  Пришло известие, что погиб?

–  Какое известие может прийти о простом крестьянине? Он ушел за год, до того как норманнский герцог собрал отряд. Послушал безумного монаха, который подбил тут многих, и ушел. Когда ты туда добрался, его уже не было.

–  Откуда знаешь?

–  Вижу.

–  А… про меня?

–  Про тебя тоже вижу, но больше прошлое.

Спина напряглась, руки сами сжались в кулаки. Спросить, что впереди? А хочет ли он это знать?

Темное облако суеверного страха повисло между ним и лесной ведьмой. Он вдруг ис-пугался, что та начнет рассказывать помимо его воли.

Нет! Он не хочет знать!

–  Чего испугался? Нешто я - злодейка бесстыжая, такого как ты силы лишать? Живи, как живешь.

Отпустило. Даже дышать стало легче.

–  Спать иди.

Ворочаясь на лавке, он гнал от себя соблазнительную, но недостойную мысль: прямо сейчас поднять ведьму и спросить… знал, что не станет этого делать, но мыслишка верте-лась, тревожила, пока сам собой не пришел сон.

Утром ночные страхи показались смешными. Утро, оно вообще все ставит с головы на ноги… или наоборот.

Хаген со своей травки проспал до полудня. Никто не будил. Собрав, остальных Роберт посовещался и решил задержаться тут дня на три: передохнут, починятся.

Однако Гарет, вместо того чтобы заниматься снаряжением, ушел с утра в лес, откуда вскоре донеслись уда-ры топора. Хаген, проснувшись, наскоро перекусил и тоже подался в чащу.

К вечеру возле дома выросла огромная куча дров. Соль с утра приставал к хозяйке с расспросами. Травы и способы приготовления лекарств полностью его захватили.

Дени ис-правно чистил кольчуги. Только Роберт и Лерн сидели у высокого пня, разложив на нем как на столе кусок пергамента, который являлся примитивной картой. Расспросив Тису об окре-стностях, они сейчас пытались соотнести ее рассказ с картой.

Еще вчера Тиса поведала, что вначале лета, когда уже засеяли поле и посадили огород, в округе появились чужие.

Сын Бьерна прибежал с известием, что на дальней поляне видел верховой оружный от-ряд.

Сколько человек? Не знает. Паренек нерешительно загибал грязные пальцы. Прошли шагом по тропе к Большой Пустоши.

–  Они меня не заметили.

–  Кто такие, не разглядел?
– допытывался Бьерн.

–  Нет.

В одном мальчик был уверен - это благородные. Может, отряд какого барона? Только что им туту делать? Вдоль Пустоши почти никто не селился, стояли только одинокие, редкие хутора.

Следующая встреча с таинственным отрядом произошла дней через двадцать. Они, должно быть, возвращались, везли раненого, потому и завернули к человеческому жилью.

За Тисой послали. Незваным гостям требовалась знахарка. Во дворе добротного дома родичей толпились все его обитатели - их попросту выгнали. На порог вышел невысокий воин в длинной с прорезями блестящей кольчуге. На голове - шлем с бармицей, закрываю-щей половину лица.

–  Вот как у тебя, - указала Тиса на Роберта.
– Я, когда вас увидела, подумала, те возвращаются. Потом уже разобрала, что не они. Да и фигура у тебя другая.

–  Чем отличается?

–  Ухваткой.

–  Как это?

–  Не так ходит, пригибается, ноги не так ставит…

–  Мы все по-разному ходим.

–  Я не о том. Не мужчина это - женщина.

Роберт сразу вспомнил Бригитту. Как она ни рядилась в доспехи, что перед тобой жен-щина не догадался бы только слепой.

–  А остальные?