Она обычно уже спит, когда я прихожу домой, но здесь - никогда,

тем более со стаканом вина и музыкой, раздающейся с ее iPod-а.

Сделав музыку громче,

я улыбаюсь,услышавпесню"Pillow

Talk"певцаZayn из динамиков.

Сегодня я могу взбесить соседей.

Опускаясь к шезлонгу,

я расставляю ноги по бокам от нее,

убираю волосы с ее уха и шепчу ее имя, вызывая этот милый ноющий стон.

– Стоун, - произносит она устало.
– Который сейчас час?

Игнорируя вопрос, я беру ее руки и кладу на свою грудь, начиная толкать бедрами в такт музыке.

Ее губы мгновенно изогнулись в улыбке, когда я начал медленно опускать ее руки вниз по моему телу к прессу.

Она принялась щупать впадинки между мышцами,

протягивая пальцы к краю рубашки,

чтобы приподнять ее. Сейдж все еще сонная, но борется с дремой.

– Сними ее, - шепчет она.
–

Разбуди меня.

Улыбаясь, я срываю рубашку с себя через голову и беру ее за края,

подкладывая под шею Сейдж для поддержки, сильнее толкая бедрами у нее на коленях.

Кусая губу, она тянется к моему ремню и расстегивает его, прежде чем медленно достать его из моих джинс, пока я танцую для нее.

Ее глаза расширяются, когда девушка переключается на мои джинсы, замечая, что под ними ничего нет.

– Господи, Стоун. У тебя вообще есть нижнее белье?

Я

откидываю рубашку в сторону.

– Я понял, что в большинстве случаев оно мне не нужно.

Опускаю обтягивающие джинсы ниже по бедрам, позволяя своему твердому члену выскочить наружу перед ней.

Я провожу несколько раз по нему рукой, прежде чем подняться достаточно, чтобы он мог коснуться ее губ.

Взяв за яйца,

Сейдж притягивает меня к себе ближе и проводит языком вокруг пирсинга в моем члене.

Она делает это несколько раз,

прежде чем я тянусь к ее кофте и снимаю ее через голову. Полные груди оказываются на свободе, ее соски мгновенно твердеют для меня.

Опускаясь вдоль тела, я беру ее правый сосок в рот, крутя им вокруг пирсинга, как она сделала это с моим членом.

Девушка поднимает руки и хватает меня за волосы.

Это еще больше заводит,

особенно, когда она сильно тянет их.

– Ох, черт...
– стонет она, когда я целую ее живот, медленно опуская рот под ткань шортиков.
– Твой рот так приятно ощущается на моем теле.

Почему ты так хорош в этом?

Я

улыбаюсь ее гладко выбритому холмику.

– Потому что я горд тем, что могу удовлетворить тебя лучше, чем кто-либо другой.

Проводя языком по ее телу, я медленно снимаю шортики и трусики, открывая доступ к ее влажной киске.

В тот момент, как мой язык касается клитора, она хватает мои волосы и громко стонет.

– Матерь... Божья...

Ее стоны становятся все громче и громче от каждого движения моего языка.

Я лижу и сосу так долго, как только могу, прежде чем поднять ее на ноги и наклонить через балкон.

– Держись крепче. Блядь... это будет грубо.

Я лезу в карман джинс за презервативом,

прежде чем переступить через них и отбросить в сторону.

Мы оба находимся на балконе,

абсолютно голые и заведенные, не беспокоясь о том, кого можем потревожить.

К черту. Пусть смотрят.

Грубо, схватив ее за волосы, я накручиваю их на руку и тяну,

толкаясь в нее.

Она кричит от смеси удовольствия и боли, еще сильнее хватаясь за балкон.

Свободной рукой приподнимаю ее левую ногу и держу, продолжая толкаться бедрами, погружаясь в нее так глубоко, как только могу.

Она стонет и кричит с каждым толчком, давая знать, как сильно наслаждается моим членом.

Я не могу быть нежным. Не сегодня.

Я хочу, чтобы она все еще ощущала меня завтра. Хочу, чтобы

Сейдж помнила, как глубоко и грубо я взял ее сегодня.

Моя схватка на ее волосах усиливается, пока замедляюсь и выхожу из нее,

прежде чем толкнуться назад, выбивая из нее дух.

– Ох, дрянь..
– выдыхает она, и кажется борется за каждый вздох.

Я снова выхожу из нее и опять толкаюсь обратно со всей силы.

– Пусть соседи узнают мое имя,

– рычу я.
– Хочу, чтобы они знали, как хорошо я ощущаюсь внутри тебя.