Когда я обошла со стороны женщину, я поняла, кто она такая. Золотистые глаза Розали были наполнены слезами, и, казалось, она смотрела на что-то вдали, на другом берегу реки.

Я покосилась на верхнюю часть долины, удивившись, когда заметила маленькое темное пятно на фоне вереска.

Крошечный мальчик выглядывал из него. Он был карапузом и самым красивым ребенком, что я когда-либо видела. Его головка была покрыта густыми коричневыми кудряшками; два фиалковых глазика выделялись на фоне мерцающей кожи, которая была так бледна, что, по большей части, могла соперничать с кожей вампирши рядом со мной. Разница была лишь в слабом розовом румянце на щеках. Его веки были нежно сиреневого оттенка, как небо перед восходом солнца.

Мальчик помахал из своего укрытия, улыбнувшись, неожиданно демонстрируя ряд совершенных, белоснежных зубов, которые поблескивали, когда на них попадал свет. Розали заскулила в очередной раз.

– Я не могу добраться до него.

Именно в этот момент я поняла, что сплю, на сцену выплыло воспоминание о разговоре с Роуз, который состоялся через пару дней после боя. После травмы, вызванной ее сном, она попросила поговорить со мной наедине. Мы вдвоем оказались в верхней части астрономической башни, сидя бок о бок, спиной к парапету.

– Я не знаю, что это, вероятно, тщетная надежда, Белла, но… с тех пор, как ты открыла нам глаза на магию – показала нам, что она существует, в конце концов – я постоянно размышляю… есть ли вероятность того, что я смогу…

Я вздохнула, закрывая глаза, когда она замолчала. Они быстро распахнулись, когда я почувствовала, как холодные пальцы переплелись с моими теплыми. Розали грустно улыбнулась мне, как будто уже знала, каким будет мой ответ.

– Сожалею, - сказала я ей, опустошенная, что я должна быть тем, кто сообщит эти прискорбные новости, - но насколько я знаю, нет никакого лечения для вампиров.

Выражение ее лица стало еще несчастнее, глаза вдруг наполнились невидимыми слезами. Я сжала крепче ее руку, желая, чтобы я могла сделать больше, чтобы успокоить ее.

– Я должна была бы догадаться раньше, - прошептала она. – Время – единственное, что держит меня в плену, в конце концов. Существует ли магия, что может преодолеть это?

Я могла бы сказать ей в тот момент, что на самом деле существуют такие вещи. Однако это не имело бы значения, не было никакой возможности, что маховика времени будет достаточно, чтобы решить ее проблему.

– Значит, надежды нет. Я никогда не стану мамой. – Она наклонилась ко мне, как будто неожиданно нуждалась в поддержке. Я положила руку на ее холодные плечи.

– Я не говорила этого, - пробормотала я, чувствуя ее напряженность. – Если и есть что-нибудь, что я узнала за эти годы, то это то, что нет ничего невозможного. – Встреча Эдварда со своей мамой и возвращение Гарри из мертвых доказывали это.

– Может быть, существует такая магия – неизвестная и ожидающая – что может дать тебе то, что ты хочешь. Я не могу обещать, и я не хочу давать тебе ложную надежду, Розали, но если решение существует, то ты не найдешь его в маггловском мире.

Мои слова, казалось, утешили ее. Она послала небольшую улыбку, когда приподнялась и произнесла: - Спасибо, Белла. Приятно было услышать это. Я знаю, что, наверное, это никогда не произойдет, но иметь хоть малейшую надежду – это больше, чем у меня когда-либо было раньше. – Ее взгляд выражал доброту и глубокую искренность, когда она продолжила: - Когда-то я бы ни за что не поверила, что захочу сказать это, но я действительно рада, что Эдвард встретил тебя. Вся наша жизнь значительно улучшилась после этого.

– А что ты думаешь о его решении изменить меня, - спросила я осторожно, - это поменялось?

Выражение ее лица мгновенно изменилось, в результате чего мой желудок скрутило: - На это… немного трудно ответить.

Долгое время она не говорила, поэтому я нервно играла своими пальцами, пока ждала, что ее молчание нарушится. Должно быть, я провела, по крайней мере, несколько минут, изучая взглядом трещины в каменном полу, прежде чем она начала высказывать ее изменившуюся точку зрения.

– Думаю, я, наконец, поняла точку зрения Эдварда. Я точно хочу тебя видеть членом нашей семьи, и знание, что ты привнесешь в нее, эгоистично, я не могу отрицать, что предпочла бы, чтобы твое время с нами не выходило за пределы обычной человеческой жизни…

– Но?

– Но это не делает его правильным, - произнесла она печально, качая головой. – Это эгоистичное желание, которое я хочу для себя и своей семьи, особенно для Эдварда… но я хочу гораздо большего для тебя, Белла. Я хочу, чтобы у тебя было то, что не может быть у меня.

– Я могу понять это, - кивнула я, радуясь, что она не была категорически против, чтобы я стала вампиром. Затем я посмотрела на нее умоляюще. – Я не могу от него отказаться, однако, Розали. Я никогда не смогу жить без Эдварда.