Когда Анатолию Кузьмичу было столько же, сколько его оболтусу-внуку, то его потрясла зверская расправа американцев над супругами Розенбергами. В Советском Союзе их считали невинными жертвами, борцами за мир во всеми мире. Военный связист и секретарша, они служили родине своих предков и передавали советскому резиденту подробности американских ядерных проектов.

В середине «лихих девяностых» к отечественным ракетным секретам был допущен холостой русский программист, которому регулярно задерживали зарплату и наотраз отказали в однокомнатной квартире: У талантливого математика к тому времени уже не было никаких убеждений, а мечта его была по-американски простой: собственный домик где-нибудь подальще от Мытищ. Он так и заявил суду в своем последнем слове.

Подполковника Мошкина назначили руководителем следственной бригады. Королеву, в отличие от незадачливых американцев, дали всего пятнадцать лет.

Выйдя по амнистии, Королев-старший занялся новым делом – стал придумывать компьютерные игры. Он не стремился отомстить следователю, который по иронии судьбы был одновременно его потенциальным тестем, он будто и вовсе забыл о его существовании. А вот Анатолий Кузьмич, которому к тому времени назначили персональную пенсию, ничего не забыл и никого не простил. Ах, как же он мучился от ненависти к их семейному «букету»! Какие планы вынашивал!

Однажды его вызвали в «контору» и спросили: «А вы в курсе, что ваша дочь собралась на ПМЖ в США?» Он ничего не знал. Дочь, в отличие от государства, умела хранить свои секреты. Его попросили понаблюдать за Королевымы, и он снова поехал в Мытищи. Дочь отказалась с ним разговаривать. Дело шло к свадьбе.

Операцию «Диссидент» назначили на последний день лета.

Подполковник в отставке Мошкин испытывал смешанные чувства: с одной стороны ему хотелось, чтобы внук так и остался возле серого забора, а с другой – ему по-совему было жаль невинного отрока, который подавал большие надежды.

Королев-младший провел в больнице почти восемь месяцев. Когда встал вопрос, куда девать инвалида, почетного пенсионера Мошкина снова вызвали в «контору» и порекомендовали взять под опеку младшего родственника. Ему недвусмысленно намекнули, что когда-нибудь его внук поправится настолько, что захочет узнать всю правду о взрыве в Череповце.

– Это только в ваших силах воспитать патриота и гражданина, – сказал на прощание моложавый генерал. – Желаю удачи!

Дед привез из Мытищ нехитрый скарб в армейском вещмешке, а в картонной коробке – поцарапанный ноутбук. Все это, по большому счету, было внуку уже ни к чему: из своих старых вещей он изрядно вырос, а компьютер, наоборот, стал для него слишком сложной игрушкой. Из-за травмы черепа отрок почти потерял речь и способность делать самые простые вещи.

– Проходи, – хмуро сказал дед Мошкин и включил свет в коридоре.

«Эта игра должна кончиться вспышкой!» – догадался юный геймер.

7

Никита чиркнул рыжей зажигалкой и нервно затянулся. Сегодня он уже не казался таким красавчиком, как вчера. Черные кудри засалились, а белая толстовка посерела.

– Чего с тобой, Никитос? – хохотнул Короткий. – Перебздел вчера?

– А ты как будто нет? – огрызнулся Коршунов.

До туповатого Костяна все доходило на третий день. Он еще не врубился в то, что произошло.

– Да блин! Мы, может, того мужика завалили! А вы, как идиоты, все ржали. А он, может, башкой стукнулся и кони откинул!

– Да ну?

– Вот тебе и ну! А чего, по-твоему, он на земле остался?

– Ну… – Костян сдвинул брови к переносице, точно пытался что-то сообразить.

– Баранки гну!

Никиту вдруг взбесила тупость приятеля. Ведь как дело было? Они с Костяном и Варушем подошли к тому мужику, который стоял на углу забора. У того, видно, была тяжелая сумка, и он решил передохнуть. Ну они, значит, спросили его культурно, не надо ли ему помочь отнести багаж. Культурно так спросили. Вадик в это время стоял и снимал все на Тонькин планшет.

Мужик почему-то сразу поднял кипеш и послал их по известному адресу. Варуша это задело, и он в своей манере ответил. Никита совсем не хотел драться, но и оставлять кореша один на один с неизвестным перцем он тоже не мог. Ведь они всего лишь хотели смешной ролик снять! Никита слегка потянул за ручку тяжеленной сумки, но мужик точно озверел. И чего он так? Чего у него, героин что ли там был? В общем, он, Никита, даже не успел сказать ему про добрые дела, как мужик двинул ему в челюсть апперкотом. Теперь уже Никитосу было не до ролика. От его удара ногой в пах мужик согнулся и упал.

Никита показал Костяну синяк на левой скуле, и тот сочувственно покачал головой:

– Да, Никитос… Такие, блин, дела… У тебя сига есть?

– Держи! – Коршунов нехотя протянул LM и сам затянулся.

Они покурили еще минуты две, не говоря ни слова. Наконец, Никитос со злостью откинул окурок и глухо произнес:

– Слушай, Костян! Ты забудь про это, ладно? А если тебя кто-нибудь вдруг спросит, чем это мы, типа, занимались в понедельник, то скажи: «Сначала посидели в «Забавинском», а потом пошли по домам». Усёк?