Однако все работы в Германии могли рассматриваться только как сугубо промежуточный этап освоения ракетного оружия. Согласно распространенной версии, Л.М. Гайдуков с конца 1945 г. начал продумывать проект правительственного постановления об организации ракетостроения в СССР. Создание нового особого ведомства, аналогичного Первому главному управлению при Совнаркоме СССР, учрежденному 30 августа 1945 г. для реализации атомного проекта, было нецелесообразно и явно несвоевременно в разоренной войной стране. К тому же ракетное оружие еще не заявило о своей приоритетности столь же убедительно, как атомное. Нужно было использовать уже имеющиеся предприятия и ведомственные структуры, перепрофилировав НИИ, КБ и заводы и «сосватав» ракетостроение одному из действующих министров.

Подбор «женихов» начался еще до того, как первые «трофейные команды» углубились в туннели завода «Миттельверке».

Технология ракетостроения была ближе всего к авиапромышленности: те же крупногабаритные силовые каркасы из стрингеров и шпангоутов, прикрытые тонкостенными оболочками; сварка и клепка как основные техпроцессы формирования конструкции. Но наркому авиапромышленности Алексею Ивановичу Шахурину с окончанием войны стало совсем не до ракет. Его всецело поглотило срочное развертывание работ по реактивной авиации, которой его ведомство не смогло уделить должного внимания в лихорадочные военные годы. Озабоченность Шахурина была вполне оправдана. В начале 1946 г. разгневанный вождь сменил его на М.В. Хруничева.

Предводителем советских ракетчиков вполне естественно должен был стать Борис Львович Ванников, руководивший Наркоматом боеприпасов (НКБ), выпускавшим реактивные снаряды для «катюш». Добившись 19 марта 1945 г. принятия постановления Государственного комитета обороны (ГКО) о создании в НКБ новой проектной организации по неуправляемым пороховым реактивным снарядам ГЦКБ-1, призванной подстраховать отрасль в случае неудач ответственного за эту тематику, но «чужого», подчиненного авиапрому филиала № 1 НИИ-1, Ванников стремился также и расширить свое участие в перспективном «большом» ракетостроении, а для начала — получить образцы немецких ракет и трофейное оборудование.

В середине мая 1945 г. решением ГКО Наркомату боеприпасов передали оборудование завода «Ворксверке» по производству узлов к «Фау-2», а в последний день месяца ГКО обязал направлять в распоряжение НКБ все найденные на территории Германии образцы реактивного вооружения.

Наркомат боеприпасов был определен ответственным по тематике «Фау-2» Постановлением ГКО «О мероприятиях по изучению и освоению немецкой реактивной техники» от 16 июня 1945 г.

Советские специалисты на полигоне Пенемюнде. Первым идет А.Ф. Тверецкий.1945 г. (фото В.П. Глушко).

С.П.Королев и Ю.А.Победоносцев. Германия, 1946 г.

Сотрудники института «Нордхаузен». Сидят (слева направо): Н.А. Пилюгин, И.Б. Бровко, (?), В.А. Бакулин, Ю.А. Победоносцев, С.П. Королев, В.Г. Будник. Стоят (слева направо): (?), В.И. Харчев, JI.A. Воскресенский, С.Г. Чижиков, В.П. Мишин. Германия, февраль 1946 г.

Тем не менее в июле 1945 г. Особый комитет при ГКО поручил не Ванникову, а Шахурину возглавить специальную комиссию по выработке предложений для организации дальнейших работ по реактивной технике. Наркомат боеприпасов 23 июля направил в эту комиссию свою редакцию проекта правительственного постановления, предусматривающую создание в дополнение к ГЦКБ-1, занятому проектированием пороховых реактивных снарядов с дальностью до 20–30 км, еще двух новых проектноконструкторских организаций: ЦКБ-2 при заводе № 67 «Мастяжарт», предназначенного для разработки пороховых и жидкостных снарядов дальнего действия с досягаемостью до 100 км, и ГЦКБ-3 при заводе № 70, которому поручалась разработка жидкостных снарядов сверхдальнего действия «по типу «Фау-2».

Завод № 70, в революционные годы именовавшийся «Механическим и чугунолитейным заводом Л.А. Михельсона», вошел в историю кровопролитной пальбой по В.И. Ленину 30 августа 1918 г. Оборонно-промышленная история этого предприятия, основанного в 1847 г. как «Завод В.Я. Гоппера», началась в годы Первой мировой войны, когда его подключили к производству боеприпасов. Чуть ли не первым приняв в 1922 г. высокоидейное название «Завод им. Владимира Ильича», это предприятие в годы Великой Отечественной войны стало одним из основных производителей реактивных снарядов для «катюш».

Для испытаний как твердотопливных, так и жидкостных ракет с дальностью более 50 км Наркомат боеприпасов предлагал оборудовать полигон площадью 50–60 км^2 южнее Махачкалы, севернее нынешнего г. Каспийска. Морские просторы, а за ними — пустыни Казахстана и Туркмении обеспечивали безопасность проведения испытаний по трассам, вполне достаточным для пусков не только «Фау-2», но и ракет, создававшихся ей на смену. В самом Каспийске располагался якобы моторный завод «Дагдизель», построенный в 1930-е гг. для производства торпед. Мог он выпускать и ракеты, что и было осуществлено в 1950-1960-е гг. Так что полигон обеспечивался предельно близкой и вполне достаточной производственной базой. Бытовые и жилищные условия, продуктовое снабжение в этих благословенных краях можно было наладить быстро и дешево. Выбор окрестностей Махачкалы основывался на результатах рекогносцировки, проведенный в середине июня комиссией во главе с заместителем Ванникова — Петром Николаевичем Горемыкиным в девяти районах на побережье Каспийского моря.