Этому противоречит сказанное Августином в книге «О Троице» о том, что «как только Слово вступило в чрево, Оно, сохраняя действительность Своей Природы, стало плотью и совершенным человеком». Но совершенный человек может пользоваться свободной волей. Следовательно, Христос мог пользоваться свободной волей в первый же миг Своего зачатия.

Отвечаю: как уже было сказано (1), принятой Христом человеческой природе приличествовало духовное совершенство, каковое совершенство не было достигнуто Им в процессе развития, а было получено изначально. Затем, окончательное совершенство состоит не в силе или навыке, а в деятельности, в связи с чем сказано, что деятельность является «второй актуальностью» [78] . Поэтому мы должны говорить, что в момент Своего зачатия Христос обладал той деятельностью души, которая может осуществляться мгновенно. А таковой как раз и является деятельность воли и ума, в которой состоит пользование свободной волей. В самом деле, деятельность ума и воли внезапна и мгновенна, причем в гораздо большей степени, чем телесное видение, поскольку мышление, желание и ощущение, как сказано в третьей [книге трактата] «О душе», являются не теми движениями, которые могут быть названы «действиями незаконченного», последовательно продвигающимися к совершенству, но – «действиями вполне законченного» [79] . Следовательно, должно утверждать, что Христос мог пользоваться свободной волей в первый же миг Своего зачатия.

Ответ на возражение 1. Бытие предшествует действию по природе, а не по времени, так что если действователь не встретит препятствий, то он может в одно и то же время обрести совершенное бытие и начать действовать. Так, огонь, едва возникнув, сразу же начинает производить тепло и свет. При этом действие нагревания достигает своего предела не мгновенно, а через какое-то время, тогда как действие свечения становится совершенным мгновенно. И именно такой деятельностью, как сказано, является пользование свободной волей.

Ответ на возражение 2. Выбор появляется по завершении обдумывания или совета. Но тот, кто нуждается в обдумывании или совете, по достижении их цели пребывает в уверенности в том, что надлежит выбрать, и потому осуществляет свой выбор мгновенно. Из этого ясно, что обдумывание и совет предшествуют выбору не необходимо, а только тогда, когда исследуемое не представляется несомненным. Но Христос в момент Своего зачатия обладал полнотой освящающей благодати и такой же полнотой познанной истины, согласно сказанному [в Писании]: «Полное благодати и истины» (Ин. 1:14). Поэтому, обладая уверенным знанием обо всем, Он мог выбирать в тот же миг.

Ответ на возражение 3. Ум Христа, как было показано выше (11, 2), в отношении Его всеянного знания мог мыслить без обращения к представлениям. Следовательно, Его ум и воля могли действовать без какого бы то ни было действия со стороны чувств.

Впрочем, вполне возможно, что в момент Своего зачатия Он обладал деятельностью чувств, по крайней мере, чувства осязания, которое, как доказал Философ, доступно младенцу в утробе даже до получения им разумной души. Поэтому коль скоро Христос в момент Своего зачатия благодаря Своему образованному и наделенному телесными членами телу был наделен разумной душой, Он тем более мог в тот же миг пользоваться чувством осязания.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Христос не мог обрести заслугу в первый же миг Своего зачатия. В самом деле, свободная воля одинаковым образом относится к заслуге и наказанию. Но нами уже было показано в первой части (1, 63, 5), что дьявол не мог согрешить в первый же миг своего сотворения. Следовательно, и душа Христа не могла обрести заслугу в первый же миг своего сотворения, то есть в момент зачатия Христа.

Возражение 2. Далее, то, чем человек обладает в первый же миг своего зачатия, представляется чем-то естественным, поскольку оно находится в пределе естественного порождения. Но мы, как это явствует из вышесказанного (11–1, 109, 5; 11–1, 114, 2), не заслуживаем посредством того, что для нас естественно. Следовательно, похоже, что пользование свободной волей, которой Христос как человек обладал в первый же миг Своего зачатия, не было заслуженным.

Возражение 3. Далее, то, что человек единожды заслужил, принадлежит ему так что, похоже, он не может еще раз заслужить то же самое, поскольку никто не заслуживает то, что и так его. Таким образом, если бы Христос обрел заслугу в первый же миг Своего зачатия, то из этого бы следовало, что впоследствии Он ничего не заслужил. Но это очевидно не так. Следовательно, Христос не мог обрести заслугу в первый же миг Своего зачатия.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Совершенно невозможно, чтобы заслуга в душе Христа возрастала». Но возрастание заслуги невозможно только в том случае, если Он обрел ее в первый же миг Своего зачатия. Следовательно, Христос обрел заслугу в первый же миг Своего зачатия.

Отвечаю: как уже было сказано (1), Христос был освящен благодатью в момент Своего зачатия. Затем, освящение бывает двояким, [а именно] освящением взрослых, которые освящаются в связи с их собственным актом [веры], и освящением младенцев, которые освящаются не в связи с их собственным актом веры, а в связи с актом веры их родителей или Церкви. Первое освящение совершеннее последнего, что подобно тому, как акт совершеннее навыка и «сущее само по себе совершеннее того, что существует посредством другого» [80] . Таким образом, коль скоро освящение Христа было наиболее совершенным, поскольку Он был освящен так, что мог освящать других, из этого следует, что Он был освящен по причине движения Его свободной воли к Богу А такое движение свободной воли, конечно же, достойно награды. Следовательно, Христос обрел заслугу в первый же миг Своего зачатия.

Ответ на возражение 1. Свободная воля по-разному относится к добру и злу, поскольку к добру она относится сама по себе и согласно природе, тогда как к злу она относится как к изъяну и вопреки природе. Но, как говорит Философ, «то, что есть вопреки природе, последует тому, что есть согласно природе, поскольку то, что есть вопреки природе, является изъятием из природы» [81] . Поэтому если бы природа твари осталась незатронутой, ее свободная воля могла бы похвально подвигаться к благу в первый же миг своего сотворения, в то время как греховно к злу – нет.