— Чего навострился? — встретил Егор вопросом Ланцова, покосившись на руку.

— Да ведь кто знает… — неопределенно ответил Сергей. — Что-то произошло или так просто?

— Произошло, произошло! Худшее. Скрипучего арестовали. Ума не приложу за что.

Ланцов знал об аресте. По его приказу Вихров провел акцию во время очередной проверки документов.

— Натворил чего-нибудь? Человек, похоже, несдержанный, грубый.

— Что-то в документах оказалось не так, как следует. Но истину нам надо установить.

— У тебя есть такие возможности? — искренне удивился Ланцов. — Дело сложное, в милиции народ серьезный.

— В Белых Журавлях нет… В других местах найдутся, — с гордостью ответил Егор и, как показалось Сергею, при этом даже выпятил широкую грудь.

— Если заартачился при проверке, разберутся, отпустят. Там тоже лишних людей держать не станут.

— Если милиция что-то заподозрит или узнает о наших делах, то выпустят на определенных условиях. Его арест может поставить под удар всю организацию.

Желтозубый искоса посмотрел на Ланцова, спохватившись, что упомянул «организацию», попытался выйти из затруднительного положения и, заглядывая Сергею в глаза, поправился:

— Я имею в виду налаженную торговлю.

— Меня по какому поводу позвал? — помог Ланцов вопросом уйти от неприятной Егору темы.

— В группе Скрипучего бесхозными остались два боевика. Возьми их в свою диверсионную группу. Дисциплину они знают.

— Ты меня хочешь окончательно превратить в диверсанта? Мне это не нравится.

— Зато тебе нравится получать большие деньги. Ничем столько не заработаешь, как тротилом.

— Хозяин может еще вернуться, потом этих людей вновь отдавать?

— Он уже не хозяин.

Через два дня Скрипучий вышел на свободу из местного отделения милиции. Документы у него оказались в порядке, вопросов никаких не задавали. Подержали и выпустили, как и было задумано Ланцовым по согласованию с Кавригиным. Арестант простыл в мрачном подземелье камеры временного содержания задержанных, кашлял с надрывом. Но, когда вышел на солнечную улицу, почувствовал весеннее тепло — посветлел лицом, задышал полной грудью. Не заходя на квартиру, сразу же направился на рынок: пусть порадуются соратники вместе с ним. Вот и Лизкин прилавок, а лицо ее сумеречное. Не здороваясь, она указала ему ладонью, чтобы посторонился, не мешал покупателям.

Через некоторое время появился Желтозубый.

— Привет! — бодро крикнул Скрипучий, радужно улыбаясь навстречу подошедшему. — Рад видеть в полном здравии.

Егор с расширенными глазами, напряженными мускулами низко опущенных бескровных губ ответил свирепым оскалом желтых редких зубов. Ноги Скрипучего моментально ослабли, вспотела спина, он попытался попридержаться за стоявшего рядом своего подчиненного по группе, но тот отстранил протянутую руку, отступил на шаг. Фальшиво улыбаясь, Скрипучий недоумевал, чем вызван гнев. Посмотрел по сторонам, пытаясь найти сочувствие и поддержку друзей и соратников, но никто проявить сочуствие не пожелал.

— За что такая немилость? — спросил он упавшим голосом. — У меня с документами все в порядке. Меня даже не допрашивали, подержали два дня в одиночке и выпустили с извинениями.

— Отдыхай. Потом позову, — с прежним выражением лица процедил сквозь зубы Егор и в сопровождении двух охранников, грозный и неприступный, растворился в людском водовороте.

Скрипучий, ошалело озираясь по сторонам и сгорбившись, словно побитая собака, побрел в сторону своей квартиры. Заныло сердце: «Что сделал не так?»

Сергей издали наблюдал за встречей подельников. Полагал, Желтозубый на этом не остановится. И действительно, вскоре Иван передал его распоряжение о немедленной встрече.

Приказав своим людям отойти, Егор сразу перешел к делу. Рассказал об освобождении Скрипучего из-под ареста. На самом деле, уточнил Желтозубый, он поляк Зенкокский. Егора насторожило, что сразу после освобождения тот прибыл к Лизкиному прилавку, но повел себя необычно для установившихся между ними взаимоотношений — чересчур развязно, панибратски.

— Каково твое мнение по этому поводу? — поинтересовался он. — Мне не хотелось бы принимать решения без тебя.

— В последнее время он проводил какие-либо акции, которые могли вывести на его след? — спросил Ланцов.

— Не особенно крупные, так, для отчета, но СМЕРШ, безусловно, не остался глухим. Признаков, что контрразведка у нас на «хвосте», нет, но всё может быть.

— Если СМЕРШ имеет подозрения или факты, сомнительно, чтобы вот так запросто Скрипучего отпустили. Другое дело, если чекисты смогли его завербовать.