Ясность в голове обрелась лишь сейчас, когда рука коснулась холодной стали. Таково с Ситарой прежде не случалось. Буря эмоций. Нет не страсть, не любовь и не влечение, все это знакомо. Иное… Но что именно? Ситара не могла понять. Глубокое чувство, такое новое и одновременно с тем пугающее. Ведь как контролировать то, чего не понимаешь?

Взгляд девушки стал стеклянно-отрешенным, пушистые ресницы опустились вниз, легли на щеки. Ситара целиком ушла внутрь себя, сосредоточилась на ощущениях, старалась понять, что чувствует в данный момент. Девушка глубоко вздохнула, втянув ноздрями аромат цветущих пальм и острый мужской запах, оставленный гостем. Полушария очаровательной груди соблазнительно выпятились вперед, на стройной шее проступили жилы, пухлые губы сжались в плотную алую линию.

Анри поднял брови, отстраненность собеседницы бросалась в глаза. Ситара замерла, правая рука впилась в рукоять сабли, костяшки пальцев побелели от напряжения.

— Кто вы Анри? — холодно повторила девушка, — и почему я могу знать вас, хотя никогда прежде не встречала.

Ситара не знала как поступить, с одной стороны гость не выглядел опасным, хоть и широкоплечий, крепкого сложения но девушка знала: при надобности сможет справиться с ним. Но интуиция подсказывала: пришелец может оказаться одним из солдат врага. Возможно, этим и объяснялась странная сила в его ауре. Что это на самом деле? Его собственная боль или печать Зла?

Маркиз промолчал, только бросил на нее удивленный взгляд. Так и не понял, что она имела в виду, пожал плечами:

— Я Анри, маркиз де Ланьяк. Мое предки веками проживали на юге Франции. — ответил Анри с легких холодком, — но судя по всему, больше нет.

— Нет? — переспросила Ситара искренне. — А что, случилось?

Анри не спешил с ответом, на языке вертелись разные слова, но одни фразы казались чересчур мягкими, а другие, наоборот, колкими, обидными. Он даже удивился, насколько задело его предательство Леонор. Вздохнул полной грудью, закинув мускулистые руки за голову, начал убеждать себя, что надо успокоиться, ведь Ситара не имеет к его жене никакого отношения, пусть и есть в них что-то общее. Та же сильная личность, волевой подбородок, внимательный взгляд.

— Понимаю, можешь не говорить, — Ситара покачала головой, — но это не обьясняет того как ты попал сюда. Наверняка не на лодке приплыл, верно Анри? — в глазах девушки вспыхнули опасные огоньки.

Маркиз молчал, гневно посапывал, язык будто прилип к зубам. Перед глазами сперва быстро, а потом все медленнее проплывали картинки, как он, счастливый и смеющийся, выезжает из ворот замка на охоту, как обнимает Леонор за тонкую талию, шепчет ей на ушко слова любви, как весел и светел ее смех.

Как беспечно протекали те дни, казалось, нет больше на свете ни одной живой души, только он и она. «О, как же я был наивен, как слеп и глух…». Сердце маркиза обливалось кровью, зубы сжались с такой силой, что закололо в ушах. Хотелось закричать от горечи и гнева.

— Это все из-за карты. Дурацкие карты, будь они прокляты. Моя жена желала мне смерти из-за клочка бумаги. Не наследство, не земли, кусок старой бумаги. Господи, за что мне это…, - мрачно процедил сквозь зубы Анри, отвел печальный взгляд, — моя жена ведьма, или что-то в этом роде. Знаю, это звучит глупо, но это так. Ладони Анри со страшным треском сжались в кулаки, Ситаре показалось что лопнули кости.

— Вовсе не глупо, — кивнула девушка, убрала руку с эфеса и осторожно коснулась плеча Анри.

Солнечный свет пробивался сквозь узкую дыру в крыше, касался головы Ситары. Маркиз замер, жадно впился взглядом в агатовые пряди волос, что струились, как потоки с высокой скалы. Искорки света плясали в волосах, играли, шалили, и вся эта кросота сверкала, как бриллианты на золотом гербе его предков.

— Вы хотите сказать, что верите в ту чушь что я рассказал? — Анри нахмурил брови, — я сам в нее с трудом верю.

Ситара лишь загадочно улыбнулась, обнажила роскошные белые зубы, по-дружески сжала плечо. Красивая грудь девушки, едва скрываемая узкой полоской ткани, плавно поднялась и опустилась. Анри ощутил, как внизу живота у него заиграла кровь, по телу пробежала обжигающая волна желания, слова застряли в горле. Щеки маркиза будто напекло полуденным солнцем, вспыхнул предательский багрянец.

— Ты любишь рыбачить? — мягко спросила Ситара, глядя прямо в смущенные глаза собеседника. Внимание красивого мужчины ей было приятно.

— Да, — прокашлявшись ответил Анри, торопливо отвел глаза.

— Пойдем к реке, заодно расскажу тебе кое-что.

Русло реки изгибалось лентою, уходило на запад. Река в этом месте разлилась широко, до противоположного берега теперь не меньше ста ярдов. Бурное течение вод успокаивалось, превращая горную реку в тихую и уютную заводь. Хотя шум водопада слышен и здесь.

Анри улыбнулся, вода как и прежде прозрачна как стеклышко, свет с озорством играет на ее поверхности, искры и блики вспыхивают на широких спинах тихих волн, отчетливо видно пестрое дно, каждый округлый камень. Даже с берега заметны серебристые бока рыбин, проплывающих между длинными пасмами водорослей.