Она быстро взглянула на его смущенное лицо, кивнула:

— Вставай, будем завтракать и в путь.

На импровизированный стол, из постеленной на широкий пень скатерти, легла широкая коврига хлеба, пара длинных желтых фруктов и тощий бурдюк. Анри посмотрел в сторону стола, облизнулся. Так и хотелось схватить буханку, прокусить хрустящую коричневую корочку, погрузить зубы в душистую мякоть, но подождал пока Ситара сядет рядом. Еды и так мало, да и воспитание не позволяло хватать как зверь.

Анри окинул скатерть взглядом, сказал досадливо:

— Тут и одному есть нечего, не то что двоим.

— Есть еще хлеб и малость сыра, но это на вечер — сообщила Ситара.

— Эх, сюда бы хорошо прожаренное мясо… чтобы без крови, с хрустящей кожицей. Лучше всего — молодого оленя. Такого чтоб не олененок, но и не стар. Да…

— Я мяса животных не ем, — ответила она, пожала плечами, — мне и так хорошо. Взяла со стола хлеб, разломала на две части. Большую отдала Анри, а меньшую оставила себе: — Ну, приятного аппетита.

— И тебе, — улыбнулся в ответ Анри и накинулся на еду.

Некоторое время ели быстро и молча, потом маркиз вспомнил о манерах, заставил себя жевать медленнее, с достоинством.

Ситара сидела по ту сторону пня, в руке осталась лишь кожура от диковинного фрукта, глаза с интересом смотрят в сторону океана, рядом лежит открытый бурдюк, время от времени она медленно потягивает ароматный напиток, именуемый мате. Анри тоже с удовольствием пил этот дивный сок, хотя поначалу побаивался, что вновь провалится в мир видений, но когда увидел, что Ситара без опаски прикладывается к бурдюку, попробовал и сам. Вкус у мате — горьковато-сладкий, на любителя, но зато как бодрит. Мигом пропала сонливость из глаз, кровь по венам забегала с двойной силой.

— Хороший отвар, — сказал Анри, с уважением взглянул на спутницу, — ты опытный травник.

— Кое-что умею, — скромно ответила девушка.

— Я рад, что ничего не изменилось, земля из под ног не уходит, никаких видений, — рассмеялся Анри, — так мне больше нравится.

— Ничего, не переживай, — сказала Ситара хитро, — это зелье действует не сразу, а погодя.

— Не может быть! — Маркиз наморщил лоб, — что опять?

— Шутка, — хохотнула она, — я тебя разыграла.

— Ах ты!

Анри игриво схватил ветку с земли, занял боевую позицию и сказал с напускной чванливостью:

— Вы нанесли моей особе тяжелое оскорбление — защищайтесь!

Ситара радостно рассмеялась, красивые синие глаза живо заблестели. Она проворно вооружилась прутиком и приняла вызов. Анри напал первым, неуклюже размахивал веткой, как примат, чем еще больше насмешил девушку. Тихий и безмолвный лес, наконец наполнился звонкими живыми звуками. Навеселившись вдоволь, путники стали собираться в дорогу. Благо вещей немного, весь скромный багаж помещался в вещевом мешке.

Анри первым направился к границе леса, руки на ходу накинули на спину слегка промокшую рубашку, пускай просыхает на ветру. Как только широкие стволы лесных исполинов остались за спиной, он вздрогнул, торопливо озирнулся. Ситара, сейчас выглядит очень встревоженной, смуглые щеки стали бледными, а в ярко-синих глазах затаилась темная, как ушедшая ночь, тревога. Даже роскошные агатовые волосы утратили ослепляющий блеск, крупные локоны выглядят тускло и безжизненно. Грудь девушки вздымалась часто, глаза неотрывно следили за дивной картиной.

Всюду по песчаному пляжу движутся низкие, но широкие вихри, похожие на струи тумана, только живые. Серая мгла кружится в мистическом танце, подрагивает. А дальше, уже в океане неспешно плыли черные пугающе огромные глыбы. Внешне напоминая скалы, они дрейфовали в разных направлениях, едва не сталкиваясь друг с другом. Издали могло показаться, что это кучи водорослей, нанесенные волнами за ночь, такие же очертания как у стога, и рыхлая поверхность. Но если присмотреться, то замечаешь, что вся глыба утыкана глубокими воронками, что угрюмо смотрят пустыми глазницами в раскаленное пылающее небо.

Солнца еще не видно, весь горизонт заложен плотными рядами туч. Объятые алым огнем они грудятся друг на друга, стараясь закрыть яркое сияние, но оно прорезает края, прорывается наружу красочными пучками.

Вершины плавучих глыб окрасились красным, теперь отчетливо виднеются дыры в их толстых боках, оттуда наружу свисают толстые как канаты водоросли, концы которых скрываются под покровом морских вод.

Анри первым заметил, что ветер с суши все усиливается, гонит уродливые кучи дальше в океан.