— Кольтс-со пос-сволит смотреть в темноте, — сказал Сслар все тем же размеренным тоном. — С-слару кольтс-со не надо. С-слар и так видит, а человек нет. Человек не видит сквос-сь темноту. Ему будет полес-сно. Человек не будет падать. Будет видеть.

Анри повертел кольцо на пальце, пожал плечами: раз полезно, то пускай будет.

— Спасибо, Сслар, — сказал Анри, широко улыбнулся, — спасибо.

Наконец-то увидел, что происходит вокруг. Под ногами пористые изъеденные временем и водой ступени. Поросль, которую принял за мох, на деле оказалась водорослями, да еще и разными. Одни более короткие и бурые напоминают действительно обычный мох, другие с длинными стеблями и широкими листьями даже и не водоросли будто, а трава. Лестница вела вниз, там, в глубине, все так же мигал яркий голубой свет.

Анри взглянул на Ситару с нежностью и тревогой, слишком хороша она для таких мрачных мест. Ей бы в замке сидеть, в окружении угодливых служанок. Волосы черные, как ночь, перепачканы грязью и илом, даже на прекрасном личике налипли кусочки бурой жижи. Но все равно прекрасна как заря, ему даже почудилось, что она вся светится, контуры тела очерчены дивным сиянием, будто сзади кто-то зажег костер. Большие блестящие глаза смотрели с добротой и лаской. Анри мечтательно поджал губы, тяжело вздохнул:

— Нам обоим нужен отдых.

— Не сейчас, Анри, — печально ответила Ситара. — Сслар проводит нас к порталу.

— А что за портал?

— Темное месс-сто, с-старый проход в город мертвых. Давно нет там человеков. Только мертветс-сы, — прошипел Сслар зловеще. — Отетс-с С-слара хранил месс-сто. И дед хранил. И С-слар хранит.

— И зачем нам туда? — спросил Анри с омерзением в голосе, по спине будто дунул холодный ветерок.

— Там с-сила, С-ситара с-снает, — тихо ответил наг.

— Да, это единственное место, где ты можешь закончить инициацию, — подтвердила она.

— А если нет, если я не пойду туда?

— Тогда рано или поздно Черная ложа найдет тебя и поработит, или убьет. Третьего не дано, — сказала девушка, голос дрогнул от волнения.

— Значит, ты изначально знала, что мне придется лезть в этот некрополь? Знала и ничего не сказала. Это очень вежливо с твоей стороны, — с обидой произнес Анри, глаза недобро загорелись, мускулы под одеждой напряглись, затвердели, вздулись шарами.

— Нет, не знала, — печально ответила Ситара, — но я догадывалась. Никто не знает, я же говорила…

— Человек найдет с-силу, — произнес терпеливый и спокойный Сслар. — Морс-ской народ иc-счет человека, но не с-снает кто он. С-слар с-снает, потому что С-слар хранитель.

— Кого вы ищете?

Анри едва не зацепился ногой о ступеньку, мягкая порода расползалась под ступнями.

— Морс-ской народ потерял рас-сум. Многие слуш-шат с-слу. С-слар не с-слуш-шит. С-слар хранитель.

— Это я понял, — сказал Анри, пристально взглянул в серые глаза нага. — Но зачем я тебе?

Сслар удивленно почесал шипастый гребень на затылке, произнес твердо:

— С-слар помош-шет тебе человек, а ты помош-шешь С-слару.

— И как же? — спросил Анри, продолжая осторожно спускаться вниз.

— Ты найдешь вес-счь в мире мертветс-сов. С-слую, очень с-слую вес-счь — прошипел наг без утайки. — Вернешь вес-счь С-слару и мы в рас-счете.

У Анри в груди закрутило, будто ковыряет кто внутри пальцем.

— Вот так, значит — прошептал он.

Голос дрогнул, хотя и старался говорить тихо, думал, не заметят. Надо было вообще смолчать. Но как тут промолчишь, должен же ответить… Анри со страхом и стыдом ощутил в животе предательский холодок. Только дважды он чувствовал подобное: когда еще юнцом потерялся в горах, и когда видел, как из его пробитой груди толчками хлещет кровь. Сейчас же в целости сохранности, если раны на ноге не считать, но душа в тревоге, словно вновь, как в детстве, оказался один среди голых скал, и под ногами пропасть…

— Вот как, — повторил Анри мрачно, — Вы знаете… Скажу честно, я ничего не понимаю. В один миг простой, пускай и не совершенный, но родной и близкий мне мир смели одним ударом… как коса срезает траву. И вот я срублен под корень, и ничего… ничего не понимаю, меня хотят убить! И оказывается я колдун, или чародей. Так что же, все это время я жил… я существовал не в том месте? Не там, где должен?!

— С-смирис-сь, — спокойно ответил наг, — думаеш-шь С-слар хотел быть хранителем? Нет, С-слар не хотел. Но его никто не с-спраш-шивал. Это жис-снь. Так хочет творет-с.

— А чего хочу я, меня кто спросил?

Анри гневно сверкнул глазами. Грудь вздымается отрывисто, ноздри как у быка дышат жаром. Ситара подумала: В самый раз водой окатить, чтоб остыл. Даже держать его стало неприятно, горячий, липкий.

— А кто ты? — прошипел вкрадчиво Сслар.

— Я Анри де Ланьяк, маркиз, — более спокойно произнес он, понял, что нет смысла ярится на нага, он то здесь ни при чем. Хотя это как сказать, злую вещь ведь мне доставать, не ему.

— Нет, ты напуганный человек. Напуганный неис-свес-снос-стью, — рассмеялся Сслар. Анри впервые слышал смех нага, зловещий булькающий, будто пузыри под водой пускаешь. — Ты творет-с, и ты так с-сахотел.