Последний из космонавтов растаял во тьме, а он все слушал замирающий вдали шепот. Его вдруг пронзило острое сожаление. «Остановитесь!.. Куда вы уходите? Я хочу…»

Тут его сильно тряхнули за плечо:

— Эй, Алешка, оглох, что ли?

Кривич с трудом разлепил веки: над ним стоял Меджид. Возбужденно сверкали его глаза, лицо исказило волнение, и это было так не похоже на всегда уравновешенного пилота!

— Быстро в рубку!..

И Меджид исчез.

Алексей вбежал в Централь управления — и застыл: в черном космическом небе горел невиданный пожар. Затмевая его, левее «Скандия» пульсировала призрачно-яркая звезда.

Тормозная система работала на пределе. Навалившись на пульт грудью, Меджид лихорадочно манипулировал тумблерами и клавишами. На лбу у него блестели капли пота, и Кривич понял, как нелегко сдержать бег «Модуля», притягиваемого звездой.

— Вспышка Сверхновой?… — испуганно спросил Алексей. — Или пульсар?

— В полутора-то парсеках от Солнца?! — иронически хмыкнул Меджид. — Нет, сынок, здесь всегда был только вакуум. Поляризованный вакуум! И ничего больше.

— Тогда объясни, что за объект!

— Откуда я знаю. Он только что возник на голом месте.

Светило пухло на глазах. Еще минуту назад оно было ярче тысячи солнц, а теперь померкло. В то же время болометр отмечал максимум блеска. Резкие, черные тени, отбрасываемые предметами, подчеркивали реальную мощь излучения.

— Взгляни-ка сюда, — сказал Меджид. — Видишь слева планету?

— Не может быть! Ты же сам….

Словно насмехаясь над Кривичем, из глуби бездонного пространства призывно замерцала темно-оранжевая точка.

— Ну и дьявольщина, — с недоумением сказал Алексей. — Планета, не учтенная в каталогах? Все ведь переписано и запротоколировано — каждый атом, каждая пылинка.

Меджид молчал, вжавшись лицом в резиновый тубус окуляра.

Описав кривую, «Модуль» погасил, наконец, огромную скорость. Пульсации блеска стали поразительно ритмичными — хоть часы проверяй. О том же говорил болометр: каждые девяносто четыре минуты, с точностью до микросекунды, звезда — Серый Объект — испускала серию вспышек. Затем интервалы уменьшались и светимость падала.

Казалось, там, в пустоте, работает исполинский прожектор, управляемый разумной волей.

— Ух, и шайтан!.. — Меджид резко отшатнулся от телескопа. — Едва глаз не сварился. Звезда жжет не хуже квазара.

Он крепко потер веки указательным пальцем и включил электронно-оптический преобразователь. Излучение объекта приобрело спокойные желтоватые тона.

По знаку Меджида Алексей запустил вычислитель. Некоторое время приглушенно трещал перфоратор.

Планета между тем приблизилась.

— Вижу феномен на экваторе! — воскликнул Меджид. Его волосы разметались, он поминутно отбрасывал их назад, не отрываясь от окуляра.

— Что там такое? Дай мне взглянуть!

Меджид будто не слышал просьбы.

Алексей подошел к телескопу и, легонько отпихнув пилота, сам припал к тубусу.

— Ничего не пойму, — сказал он спустя минуту. — Какая-то мгла. Что ты в ней углядел?

Меджид чертыхнулся сквозь зубы и включил нейтринный генератор. И тут же передняя сфера «Модуля» просветлела, стала прозрачнее стекла. Остро заблестели далекие звезды, левее корабля горел факел Серого Объекта. Потом его опять закрыла мгла… Меджид задумался и вдруг метнулся к блоку торможения. Приглушенно завыли реакторы.

— Ты что — приземлиться решил? — с недоумением спросил Кривич.

— Угадал, брат, — ответил тот.

Алексей так и сел в кресло. «Он что — с ума сошел? Садиться на планету, неведомо как выскочившую из пустоты Межзвездья?!»

А «Модуль» уже прорезал толщу белесоватой мглы.

И вдруг Меджид произнес срывающимся шепотом:

— Слушай, парень, я вижу цивилизацию!..

Кривич не поверил. Такое невозможно! Просто быть не может.

Мгла внезапно раздернулась, открыв «окно» неправильной формы. Нехотя очертился лик планеты… В ее небе висели какие-то конструкции.

— Да как же это… — испуганно сказал Кривич. — Чтобы вот так сразу найти!

Спустя мгновение он сам упоенно твердил:

— Нет, ты взгляни, что там, а?

— Город! — потирая руки, ответил Меджид. — Эфирный город, Видишь параболоиды, сцепленные в огромное кольцо?

Алексей навел фототелескоп — и едва не закричал от боли: в этом кольце полыхнул ярчайший свет, во тьму мироздания унесся острый луч.

И «Модуль» самопроизвольно ускорил полет — хотя тормозные реакторы выли на предельном форсаже.