Она вернулась минут через пять с бутылкой рома и вазой фруктов. Я сделала небольшой глоток, потом другой… Я смотрела на огонь и слушала вполуха болтовню Бренды, которая сообщила мне уйму местных сплетен. Одна из них показалась мне забавной.

— Покойный мистер Лэнгсли ревновал жену к своему младшему брату, — сообщила Бренда, почему-то понизив голос до шепота и озираясь по сторонам. — Мистер Говард очень красивый мужчина, ну а тогда он был еще совсем молодой. Джек Лэнсберри, который возит на своем катере туристов, говорил, что будто бы видел, как они обнимались в гроте. Ну а эта сорока Флоренс и вовсе утверждает, что видела, как они в машине чем-то там занимались. Мистер Лэнгсли тогда был в Дублине. А потом он вдруг взял и умер. С чего бы это, интересно? Всегда был такой здоровый, цветущий мужчина. Простите, мисс Лора, я вас совсем заговорила. — Бренда встала, поправила волосы и сладко зевнула. — Сейчас бы прилечь на часик-другой. Вам ничего не нужно, мэм?

— Нет, Бренда, спасибо. Я, наверное, пойду пройдусь.

— В такое-то ненастье?

— Я люблю гулять под дождем.

— Мистер Ланс тоже любил гулять под дождем. Ну а в туман его и вовсе было домой не загнать. Помню, говорил: когда туман на дворе, так и кажется, что-то необычное может случиться. Мистер Ланс с детства был большим чудаком…

Радуга появилась внезапно. Она словно вынырнула из моря и образовала высокую арку над бухтой. Вода в море голубела прямо у меня на глазах. Синие тучи над линией горизонта казались театральной декорацией.

Я спустилась к морю и оказалась на большой площадке, окруженной с трех сторон валунами. Я смотрела в морскую даль. В голове проносились обрывки каких-то мелодий, стихов, которые я знала и любила с детства. Это было что-то вроде экспресс-путешествия по любимым местам памяти. Не знаю, сколько я так простояла. Небо снова заволокли тучи, стал накрапывать мелкий дождик. Вдруг я услышала шорох сзади — словно сверху, с тропинки, свалился камешек. Я резко повернула голову.

Наверху, метрах в двадцати от меня, стоял высокий мужчина в черном плаще и тоже смотрел в морскую даль. На какое-то мгновение наши взгляды встретились. Я скорее почувствовала это, чем увидела — у меня довольно большая близорукость. Внезапно мужчина резко повернулся на каблуках и зашагал в сторону пустоши. Полы его плаща развевались на ходу, как крылья большой птицы.

Я вспомнила про эту встречу вечером.

Бренда принесла обед ко мне в комнату и присела на стул возле двери. За окном опять бушевала непогода.

— Кто бы это мог быть, Бренда? — поинтересовалась я, описав незнакомца.

— Понятия не имею. Поблизости нет ни одного паба или ресторана, так что туристам здесь нечего делать. Может, то был наш священник? Но он совсем старый, и у него сутулая спина. Да и вряд ли он станет гулять у моря по дождю. Мисс Лора, я не советую вам уходить далеко от дома.

— Ерунда. Собственно говоря, я и не уходила далеко. Тем более кругом такая грязь.

— Выходит, этот тип болтается где-то поблизости? — Лицо Бренды выражало явное удивление. — Говорите, пошел в сторону пустоши? Но ведь это частное владение. Он не имеет права ходить туда. Я сейчас позвоню в полицию.

— Не надо, Бренда, прошу вас. Вероятно, он просто заблудился. Он совсем не похож на преступника.

— Я включу сигнализацию, — Бренда встала и шагнула к двери. — Надеюсь, вы, мэм, больше не пойдете гулять?

— Нет. Спасибо за вкусный обед. Да, включите, пожалуйста, свет в галерее — я не знаю, где выключатель. Хочу получше разглядеть картины.

— Хорошо, мэм.

Это были поясные портреты мужчин и женщин в пышных старомодных одеяниях. Приглядевшись внимательней, я поняла, что все без исключения женщины были похожи друг на друга как две капли воды — печальные, задумчивые глаза, изумленный разлет бровей. Это была какая-то странная смесь Гейнсборо с Ильей Глазуновым. Одно было несомненно: писавший их человек обладал незаурядным талантом.

— Он срисовал их всех с этой Люси, — услышала я голос Бренды и обернулась. Она стояла на балкончике, соединявшем верхний коридор. — А мужчины похожи на него. Так говорит мисс Кэролайн. А мне кажется, они больше смахивают на мистера Говарда. Миссис Лэнгсли тоже так считает. Мисс Кэролайн очень сердится, когда она так говорит. Вам нравится, мисс Лора?

— Да.

— Мне тоже. А мисс Кэролайн все настаивает, чтобы картины отнесли на чердак. Но они пропадут там. Там такая сырость и паутина. Ну, я пошла смотреть телевизор. Если что потребуется, звоните в звонок, он над вашей кроватью. Спокойной ночи, мэм. Да, не забудьте, пожалуйста, погасить свет. Рубильник справа от двери в столовую.

Я лежала, слушая тихое потрескивание огня в камине и шелест дождя за окном. Я испытывала удивительное состояние — мне было покойно, как никогда, и я этим покоем дорожила, потому что предчувствовала — скоро, очень скоро я лишусь его. Я сознавала это каким-то десятым либо двадцатым чутьем, вдруг пробудившимся во мне после очень долгой спячки.

Но кто или что могло лишить меня покоя в этих краях?

Вдруг я вспомнила незнакомца в черном плаще, который так жадно всматривался в морскую даль. В его облике было что-то театральное. Или скорее книжное. Словно он сошел с литографии брокгаузовского трехтомника Байрона, который я так любила листать в детстве. В последнее время я испытывала острую ностальгию по детству.