Из цикла "Винни Ковальский - гнус частного сыска"
КЛУБ "ФЕДРА"
1.
– Одного не понимаю, Ковальский, - сказал инспектор Солгрейв, допивая пиво, - как вам удаётся раскрывать преступления? Глядя на вас, этого сложно ожидать...
– Именно потому мне это и удаётся, - усмехнулся его собеседник.
– Моя внешность не вызывает подозрений.
– Ваша внешность вызывает тьму подозрений!
– Да, кроме одного-единственного - в том, что я частный детектив.
Тёмная личность этот польский эмигрант, в который раз за последнее время раздражённо подумал Солгрейв. Ещё и подписывается "Винни Ковальский" - насколько известно Солгрейву, имя "Винни" женское... А уж вид - словно сбежал из низкопробного ревю, забыв переодеться. В кресле напротив инспектора восседал довольно нескладный молодой человек, узкоплечий, с короткими ногами и широкими бёдрами, затянутый в белоснежный чесучовый костюм, слишком тесный для него; из-под костюма виднелись ярко-синий жилет и золотистый галстук, заколотый сверкающей булавкой. Лицо у него было вялое, скучающее, с огромными синими глазами, густо подведёнными по контуру, и крошечным носиком, по воспалённым крыльям которого можно было уверенно судить о том, что его обладатель, в отличие от Шерлока Холмса, не употреблял морфия путём инъекций, а попросту нюхал кокаин. Русые волосы были так плотно прилизаны на голове, что казались нарисованными; в углу толстогубого капризного рта торчал окурок сигары. Короче говоря, то ли начинающий жиголо, то ли законченный декадент. И лишь инспектор Солгрейв знал, как туго пришлось бы Скотланд-Ярду в прошлом году, если бы не этот странный человечек.
– Вы прямо как клуб "Федра", - заметил инспектор.
– Что-то мне подсказывает, что им тоже удаётся избежать главного подозрения.
– Вы мне так и не объяснили, инспектор, что это за клуб "Федра", - Винни Ковальский закинул ногу на ногу и поболтал в воздухе носком лакированной туфли.
– И почему вы считаете, что с ним дело нечисто?
– Я думал, вы в курсе, - удивился Согрейв.
– Ну да, вы же в Англии недавно... "Федра" - это.. гм... нечто вроде клуба самоубийц.
– Как у Стивенсона? А кто состоит в этом клубе?
– в васильковых глазах Ковальского зажглась искра интереса.
– В том-то и дело, что это очень престижный клуб. Туда не попасть человеку, имеющему менее ста тысяч годового дохода. Вы не хуже меня знаете, Ковальский, что эти богачи - ужасные снобы, им подавай самое исключительное.
– Ценз в сто тысяч ради права исключительно самоубиться?
– поляк вынул изо рта сигару.
– А вы знаете, инспектор, это, пожалуй, извращение.
– Ну-ну, - хмыкнул Солгрейв, бросив косой взгляд на Ковальского. Сыщик улыбнулся.
– Лично я не могу этого понять - разводить такую суету вокруг того, что беднякам достаётся совершенно задаром.
– Заделались социалистом, Ковальский?
– поддразнил его инспектор. Поляк отмахнулся.
– Ах, боже упаси. Я всего лишь прагматик. Если я захочу повеситься, я сделаю это самостоятельно - с моей точки зрения, глупо вступать ради этого в элитарный клуб.
– Нувориши так не думают.
– Неужели находится так много желающих?
– Ещё как! Туда стремятся многие богатые англичане и даже приезжие, хотя я не слышал, чтобы в клуб приняли хоть одного иностранца. Отбор там суровый, но критерии его не слишком ясны.
– И что, все они совершают самоубийства?
– живо спросил Ковальский.
– Нет, конечно. Но они дают письменное обязательство сделать это, и за четыре года существования клуба погибло уже пять его членов.
– Вы считаете, что их убивают?
– хладнокровно поинтересовался частный детектив. Инспектор вздохнул.
– Считаем. Но у нас нет никаких доказательств.
– Оговорены ли сроки самоубийства в письменном обязательстве?
– Нет, в том-то и дело. Но пять смертей - это слишком много. Чрезмерно много. Численность клуба всегда составляет десять-одиннадцать человек.
– Значит, состав клуба обновился наполовину?
– задумчиво произнёс Винни Ковальский.
– В чём именно смысл письменного обязательства?
– Подписавший его обязуется принять яд на одном из заседаний клуба в любое удобное ему время, бросив его в чашку кофе.
– И всё?
– недоверчиво переспросил Ковальский.
– Деньги он клубу не завещает?
– Нет, здесь всё чисто, - покачал головой инспектор.
– Напротив, клуб терпит убыток - ведь труп не платит членских взносов. Единственное, за что мы могли ухватиться - это оговоренный в соглашении способ самоубийства. Его, видите ли, непременно нужно осуществить с помощью цианистого калия.
– Ваши данные?
– Смерть первых четырёх жертв действительно наступила от отравления каким-то цианидом. Все характерные симптомы налицо. Члены клуба единодушно показали, что кофе разливали из общего кофейника. В итоге мы потребовали допуска констебля на заседания клуба. Как ни странно, председатель легко дал согласие. Констебль полгода посещал все заседания и пил кофе из того же кофейника. А потом у него на глазах умер Рональд Адамс, всего три месяца как зачисленный в клуб. Тоже от цианида. Констебль мог поручиться, что никто не бросал ничего в кофе Адамсу.