– Почему я?!

– А кто ещё? Все думают, что я померла!

– Ну, не-ет! – Славка в искреннем возмущении начал мерить шагами столовую, то и дело натыкаясь на многочисленные предметы мебели. – Нет, нет и нет!!! У меня в понедельник смена! Я токарь и практически фрезеровщик! Я рабочий, а не прислуга богатым покойникам! Я склепов боюсь, в сигарах не разбираюсь, кофе всегда проливаю, а булочки по дороге съедаю! Нет, я на завод, к станку.

– Ты бездарь, мошенник и вор, а никакой не рабочий, – отрезала старуха. – Будешь мне булки таскать, заплачу тебе хорошие деньги. Не согласишься, всё равно будешь таскать, только бесплатно.

– И когда я на работу выйду? – прошептал Славка, понимая, что старуха обладает гипнотическими способностями, что он дико боится её и не посмеет ослушаться.

– Когда я разрешу.

– Меня уволят! Койкоместа лишат!

– А мне плевать. Нужно, чтобы кто-то таскал мне булки, иначе я коньки отброшу от голода.

– Господи! – схватился за голову Славка. – Как же вам удалось так достоверно помереть? Кто констатировал смерть?!

– У меня врач хороший. Сказано – помер, значит, помер, – улыбнулась бабка. – А ты какой-то очень странный вор-фрезеровщик. Далась тебе эта работа! Тоже мне, токарь!! Да я тебе столько заплачу, что ты целый год сможешь ничего не фрезеровать. А если выполнишь ещё одну мою просьбу, то и все три!

– Какую? – спросил Славка, понимая, что первый раз в жизни его не привлекают деньги.

– Кроме доставки булок, сигар, коньяка и кофе, ты будешь в мельчайших подробностях докладывать мне обо всём, что происходит в доме. Кто что сказал, с кем поговорил, на кого посмотрел, о чём предположительно подумал… Сто тысяч долларов, если ты на это согласен!

– Сто тысяч долларов и драгоценный крест, – твёрдо посмотрел старухе в глаза Славка. Удирать расхотелось. За такие огромные деньги Орлик готов был не только бегать с подносом в склеп, но и поработать шпионом. Перед глазами опять замелькали картинки с кубинским колоритом. Теперь он почему-то был пастором в церкви, а прихожанки бились шоколадными лбами о пол и на чистом испанском вымаливали прощение за связь со священнослужителем…

– Держи! – пошарив в гробу, старуха швырнула ему сверкающий крест. Славка поймал его на лету и сунул в карман юбки-тюльпана, не веря своему счастью. – Всё равно он вышел из моды, – равнодушно сказала старуха. – Это тебе аванс. Вздумаешь с ним удрать, найду и убью.

– Меня и без вас есть кому убивать, Ида Григорьевна, – вздохнул Славка, вспомнив девицу с пистолетом.

– Вот и отлично, Штирлиц. – Старуха улеглась в гроб, сложила на груди руки, закрыла глаза и как будто перестала дышать. – Задуй, пожалуйста, свечи, страшно достал этот живой огонь. И не забудь принести одеяло!

– Может, лучше выключить кондиционеры? – нагнулся над ней Славка. – Не слишком ли подозрительно – покойница под одеялом?!

Сухая ручонка снова взметнулась в гробу, крепко схватила Орлика за нос и дёрнула так, что Славка едва не упал.

– Больно!!! – завопил он.

– Делай, что говорю, а то окажешься в женской камере. Ой, я тогда тебе не завидую! – не открывая глаз, захохотала старуха.

Славка задул половину свечей, и подёргал дверь, забыв, что она закрыта.

– Ручку вверх до упора, а потом резко вниз, – раздался голос из гроба. – И держись подальше от Нелли, она тебя быстро раскусит.

– Вы не знаете, кто я? – на всякий случай уточнил Славка, открыв по предложенной схеме дверь.

– Сам выясняй, Штирлиц. А я опять умерла.

Не успел Славка уйти, как в гостиной раздался громкий, жизнеутверждающий храп.

В столовой собралось много народу.

– Здрассьте, – испуганно пробормотал Славка, и? убедившись, что на него никто не обращает внимания, бочком пробрался к большому столу, который холодным блеском напоминал ледовый каток.

Он устроился на краешке стула, рядом с очень красивой дамой в шляпке-таблетке с чёрной густой вуалью.

– Здрассьте, – ещё раз поздоровался Славка. Дама, не отреагировав на приветствие, поджала длинные ноги туфлях на огромной шпильке.

Славка понятия не имел, как вести себя в таком обществе.

Он вообще плохо соображал после общения с ожившей старухой. Немного подумав, он закинул ногу на ногу и женственно подпёр подбородок рукой.

Сто тысяч долларов и крест, за который в скупке дадут не меньше пятидесяти!

О таком безумно выгодном дельце он и мечтать не мог. Вот только не наврала ли старуха, а если не наврала, то как бы не померла раньше времени от старости и дурных привычек. Надо бы заменить ей сигары, коньяк и кофе на молоко, надо бы одеяльце потеплее принести ночью…

– Все в сборе? – спросил худощавый мужик с «чарли чаплиновскими» усиками. Он осмотрел всех, кто сидел за столом с гримасой лёгкого пренебрежения и презрения.

– Диканские ещё не приехали, а Ребровы застряли на Гоа из-за цунами, – равнодушно пояснила изящная женщина, сидящая от него по правую руку. Тонкими пальцами она трепала на шее ожерелье, отсвечивающее всеми цветами радуги. Из траура на ней была только чёрная кокетливая заколка, придерживающая на затылке медовые волосы.

– Ребровы всегда находят цунами, а Диканские вечно путают похороны со свадьбой, – хмыкнул голубоглазый парень с высветленными волосами и бриллиантовой серьгой в ухе.