Человеческое прошлое – это вовсе не общая копилка, куда понемногу складывают свои достижения культуры с разных концов земли. Вовсе не башня, где первые этажи построены древними, последние будут достроены людьми будущего, а мы пока находимся где-то посерединке. Прошлое – это просто очень-очень много людей, которые когда-то жили, но потом умерли. И нам от них ничего не досталось.

Скажем, самая громадная постройка человеческой древности – это вовсе не пирамида Хеопса и не Колизей, а так называемый Маунд Монахов в американском штате Иллинойс. На его строительство было затрачено почти триста лет непрерывного труда, а по объему эта рукотворная гора превосходит любую из египетских пирамид. Согласитесь, звучит неплохо, а? Вот только какое влияние оказал Маунд на историю? А никакого! Индейцы долго трудились, строили свой курган, отделывали его поверхность. А потом они умерли, и курган стал понемногу разрушаться. С годами разрушился довольно здорово. И что?

Я выбрался из машины. Салбыкские столбы были огромные и многотонные. Они напоминали старые ногти. Кое-где на камнях сохранились древние рисунки, но разглядеть их сегодня уже невозможно: камни покрыты надписями типа «Здесь были мы, семья Желудевых из Удмуртии, 1964 год».

Принято считать, будто история – это летящая из прошлого в будущее стрела. Века проходят, стрела летит, с каждым веком человечество становится все цивилизованнее. Некоторые оригиналы вносят поправку: не стрела, а скорее уж спираль. То есть века, конечно, идут, да только движутся они по кругу и все без конца повторяется. Но вот лично мне более правдоподобной кажется совсем иная картинка: история – это не линия, а пунктир. Много-много начал и концов. Миллиарды жизней, которые уже кончились, ушли в землю, забыты и не нашли никакого продолжения в будущем.

Современные историки пытаются изучать то, чего нет: единую и непрерывную историю человечества от питекантропа до наших дней. Вместо этого историкам следовало бы обратить внимание на факт, не замечать который невозможно. История – это не непрерывное развитие, а череда смертей. Человечество вовсе не накапливает свой опыт... вернее, конечно, накапливает до какого-то момента... но потом случается катастрофа, и все приходится строить заново... приблизительно раз в полтора тысячелетия культуры гибнут, и следующим поколениям приходится начинать с нуля.

Сказав водителю, чтобы он подождал еще немного, сейчас поедем, я напоследок вскарабкался на вершину главного салбыкского столба. Слева были видны еще шесть громадных земляных пирамид. Справа – всего три. Несколько тысяч лет назад кто-то все это построил. В ту эпоху эти степи были практически центром мира. А сегодня они почти необитаемы. Кто знает, может быть, очень скоро похожим образом будет выглядеть и родная мне Европа?

У въезда в поселок мальчишки предлагали товары: холодную кока-колу, домашнюю выпечку и старинные инкские амулеты. Они наперегонки подлетали к машинам и автобусам и, пока те не тронулись, пихали все это добро прямо в окна.

– Деньги! – кричали они пассажирам. – Давай деньги!

Я спросил у водителя, настоящие ли у мальчишек амулеты? Тот кивнул:

– Конечно! Все настоящее, выкопанное из курганов.

– Как же так? – удивился я. – Разве копать могилы не противозаконно?

Водитель скривился:

– Это ж инкские амулеты! Да им от силы лет пятьсот! Кому они интересны? За инкские безделушки даже в полицию не забирают. Вот если найти что-нибудь времен цивилизации мочика...

Утром я не успел выпить свой кофе и всю дорогу до Чиклайо (северное Перу) меня рубило. Снаружи лежала пустыня. Смотреть на нее было неинтересно. Над помойками парили кондоры. Солнце лупило вовсю. Уже в десять утра железный автобус, в котором я ехал, раскалился, как духовка, а я был тостом в этой духовке.

Центр Чиклайо выглядел симпатично. Чистенькая городская площадь. Аккуратный кафедральный собор. Правда, почти сразу за собором начинались населенные перуанскими бомжами трущобы. Криминальная обстановка в городке настолько веселая, что на каждом более или менее приличном здании висит warning: «По непрошеным гостям здесь стреляют без предупреждения».

Дальше из Чиклайо я ехал уже на такси. Водитель был немного косой и с неправильным прикусом. Звали его Луис. Чумазая футболка, из шортов торчат тощие ноги. Пока мы ехали до гробокопательских поселков, Луис объяснял обстановку:

– Последнее время копать стало сложно. Полиции в районе больше, чем местных. Но копают до сих пор. Каждый год что-то находят. Копают даже те, кого правительство наняло охранять могилы от копателей. Заниматься-то тут больше все равно нечем.

Я умирал без своего кофе и просто смотрел в окно. Часам к двум мы наконец приехали. Деревенька была совсем крошечная. Улицы были пусты. Только у входа в единственное местное кафе тусовалось несколько страшных уголовных рож. Низенькие, небритые, кривоногие, в потных футболках. Народ в этих краях живет небогатый, но работящий. Берется за любую работу: хочешь – перевезут через границу партию кокаина, хочешь – разграбят древнее индейское кладбище.