И ещё я думал какими бонусами меня наградила судьба, а может боги или другие высшие силы. Я перенёсся в своё прошлое, а я уже убедился, что именно в своё, а не в параллельное или вертикальное. Проверив исторические даты, я убедился, время и история сходятся. Затем я получил способность видеть и открывать межмировые порталы и, наконец, моё здоровье стало гораздо лучше, чем в прошлой жизни. Я стал быстрее, ловчее и сильнее меня прежнего. Одного только не хватало мне для полного счастья. Не смог я ещё ни разу попасть в прошлое, которое я смог бы изменить своими действиями, кроме того случая, когда я открыл портал на войну с гитлеровской Германией. Но туда мне идти категорически не хотелось. СССР и так победил, а если то был не наш мир и не наше прошлое, а параллельный мир, то зачем нам туда лезть и устанавливать свои порядки. Пусть живут как хотят. Мы не американцы, чтобы силой насаждать свою демократию. И в конце концов, что я мог предложить местным командармам и коммисарам. Только то, что они победят когда - нибудь, да они и так в это верят и загнобят любого кто начнёт в этом сомневаться. Я не военный теоретик, не конструктор нового оружия, и даже не помню конкретных дат генеральных сражений, побед и поражений.

Так думал я под ровный рокот двигателя моей ,,Явы,, проезжая по дорогам моего родного мира. Вспомнились книги Роджера Желязны о Янтарном королевстве и принце Корвине, который силой своей мысли превращал окружающие пространства в те, в которые он хотел попасть. Я подумал коли уж попал под раздачу разных привилегий и всяческих бонусов, то почему бы мне не получить ещё одно свойство моего организма. Ведь хорошо было бы попутешествовать по разным странам, а также по придуманным для себя разным королевствам, где я буду, конечно , самый главный и любимый. А пока я вспомнил своих дедов и прадедов и так мне захотелось попасть в края юности моих предков, что аж голова заболела и дорога впереди меня затуманилась.

Я еле успел затормозить. Я был на обрыве. Нельзя сказать, что обрыв был очень высокий, но и низким его тоже нельзя было назвать. Короче, если бы мы с ,,Явой,, сверзились туда, нам бы не поздоровилось. Я заглушил двигатель и слез с мотоцикла. Снял шлем и очки и стал вытирать платком вспотевшее от волнения лицо. Под обрывом за деревьями была видна река и было видно, что там рыбаки ловили рыбу. Ловили они сетью и я подумал, вот нарвался на браконьеров. Слышно было как они кричали друг другу, помогая вытащить сеть с рыбинами, которые блестели на солнце своей чешуёй. Да, именно рыбинами. Они были по локоть, не меньше. И на какой же реке есть такая рыба, подумал я. Тут мимо пробежал пацан. Я окрикнул его.

– Слушай, пацан, а что это здесь за река?

– Так ведь Урал, дяденька. И сразу задал свой вопрос.

– А это что такое, дяденька?
– и показал своим довольно грязным пальцем на мотоцикл. Он был босиком, но зато в старой фуражке с синем околышем и тоже грязной. Козырёк был треснут.

– Это лисапед с мотором, - пошутил я, но к моему удивлению он закивал головой, давая понять, что всё понял.

– А скажи - ка мне, где тут у вас ближайшая деревня или село, - спросил я его.

– Деревня у мужиков, а у нас станица.

– Ну и какая же у вас станица, не Вёшенская, случайно, - опять пошутил я.

– Нет, у нас станица прозывается Пречистинка.

Тут и сел старик. Так кажется описал неожиданность Твардовский. Я ни как не ожидал, что моё мысленно произнесённое желание, а скорее даже не желание, а так - мечта, будет услышано каким - то высшим существом и тут же будет претворёно в жизнь. Так ведь и в бога поверишь и побежишь молиться в ближайшую синагогу или церковь, что ближе.

– А скажи - ка малец, не знаешь ли ты, какой сейчас год от рождества Христова.

– А как же знаю, я ведь уже в церковно - приходской школе учусь. Сейчас у нас на дворе 1913 - й год. Вот.

– Ага. Вот это номер. Ведь это самое настоящее попаданчество. Классическое.

Я отпустил мальчонку и он резво побежал вниз к реке, и видно было как он говорил что - то какому - то казаку, а это были именно они, как я понял, показывая на меня рукой. Ну вот, подумал я, сейчас начнётся расследование. И оно не замедлило быть. Ко мне шёл казак , довольно молодой, в шароварах с синими лампасами, в расхристанной рубашке, но в фуражке.

– Кто таков?
– с ходу спросил он у меня, - и что тут делаешь.

– Вообще - то сначала надо самому представиться, а уж потом допрашивать незнакомого человека.

– Да, меня тут все знают.

– Но я - то не знаю вас. И тем более мне не велено вступать в лишние разговоры с неизвестными личностями. Так я жду, любезный.

– Вахмистр Абоимов. А теперь позвольте узнать ваше имя и чин, ежели он имеется.

– Наконец - то я добился от вас членораздельной речи. Я есаул Зайцев. Нахожусь на задании по испытанию новой техники. А сюда заехал, что бы навестить своих родственников и, в частности, Порфирия Ефимовича Зайцева. Кстати, он сейчас в станице?

– Так это. Где ж ему быть, ваше благородие. Хозяйством должон заниматься. Так что завсегда. Вот.

Вижу совсем стушевался мой дальний родственник. А тут он ещё и спрашивает.

– А в каких войсках соизволите состоять, а то я вижу лампасы у вас белые, незнакомые. А я как раз был в спортивных брюках с белыми пришитыми полосами в виде лампасов.

– А это, дружище, секретные Специальные войска, которые подчиняются самому государю императору. И больше знать о них ничего нельзя. А сейчас проводи - ка меня, братец, к моему родственнику, а то я ни разу его не видел, вот и приехал познакомиться. И он пошёл впереди меня показывать дорогу, а я вёл под узцы своего верного коня. До станицы было недалеко, метров этак двести и я решил не заводить мотоцикл, чтобы не пугать местных жителей. Когда мы подошли к окраине станицы, в лицо пахнуло запахами обычной русской деревни - конским навозом, коровяком и прелым сеном или соломой. Около плетней всё это богатство было навалено в большие кучи. И над ними и вокруг мерцали целые облака мошкары. Подошли ко двору, мой Вергилий заорал, что было силы