Возможно, писатель и прав. Вот только непонятно: "Кому адресованы эти умозаключения? Любимой, но уже практически покинутой, Е.М. или ему самому - тоже наделённому не только даром сложной любви, но и болезненным самолюбием?..

Вторую часть своего прощания с любимой Е.М. Юлиан Семёнов написал, после того, как в парижском метро увидел встречу и расставание незнакомых мужчины и женщины. В вагоне, в котором сидел писатель было пусто - лишь он да одинокая женщина, стоящая у двери. Эта женщина чем-то напоминала писателю его любимую Е.М. И Юлиан Семёнов откровенно в этом признаётся: "... Вообще-то у многих парижанок глаза похожи на твои - так же широко поставленные, они выделяются на лице, словно бы вобрав в себя все самое главное, и поэтому нос, лоб, брови, губы лишь дополняют эти глаза, в горьких пунктирах ранних морщин".

На следующей станции в вагон вошел мужчина - седой, жилистый, высокий, лет пятидесяти. Какое-то мгновение он разглядывал пустой вагон, рекламные плакаты, которые известны всем парижанам, потому что меняют их раз в сезон. А затем, он стал тайком разглядывать в оконном стекле отражение лица женщины. И когда взгляды их встретились в безмолвном холоде стекла, мужчина закашлялся, неловко прикрыв рот широкой ладонью, и осторожно перевел взгляд с изображения женщины на нее. И женщина посмотрела на него, и случилось что-то такое, что случается, когда встретились два человека, за каждым из которых - жизнь.

Юлиан Семёнов пишет, для себя и любимой Е.М.:

"...Видимо, мужчина и женщина думали о своем, о прошлом, но потому лишь, что они увидели сейчас друг друга. Когда возможно будущее, люди обычно начинают вспоминать старое. Каждый из них просматривал свою жизнь, словно на монтажном столике старую кинопленку. А разве можно "отмотать" жизнь назад? Это ведь не пленка с мертвым изображением, это то, что было и чего никогда не будет больше. Наверное, то, что они смотрели сейчас, было киноповестью, с резкими монтажными стыками прошлого и настоящего, причем прошлое было черно-белым, а настоящее казалось им цветным, то есть истинным, единственно истинным. Мужчина и женщина смотрели друг на друга неотрывно. Лица их были недвижны - жили глаза...".

Юлиан Семёнов начинает рассуждать о том, как нечестны люди, вынудившие себя исповедовать эгоцентризм. Мол, это не бывает врожденным, это не темперамент, это приобретенное свойство характера. Эгоцентрик существует под постоянным прессом двойного гнета своего мятущегося "я", клокочущего, не выразившегося в деле, а потому болезненно самолюбивого, ранимого и обидчивого, и гнета, кажущегося гнета, со стороны всех остальных людей, которым постоянно надо казаться. Несчастные эгоцентрики лишены веры в этот мир, они живут своими представлениями о добре, справедливости, любви, которые не позволяют им принимать то, что хоть как-то отличается от тех привычных стереотипов, которые над ними довлеют. Они тиранят близких, пытаясь воссоздать стереотипную гармонию, подверстать окружающих под свои представления. Желание достигнуть идеального родило Великого Инквизитора. Дорога в ад вымощена благими намерениями, разве нет?..

Писатель признаётся:

"...Не знаю, отчего я так жестоко подумал об этих двоих - сначала я смотрел на них с горькой нежностью. Вероятно, я спроецировал каждого из них на нас с тобой, а еще больше на самого себя - увы, первый план свойствен не только плохой режиссуре. А может быть, я так подумал о них, потому что он был сед, высок и слишком уж значителен, а она красива, очень красива, но она не хотела и не считала нужным скрывать, что чувствует себя несчастной и винит в этом жизнь - не себя. Я проехал мою станцию, проехал еще четыре станции, потому что я хотел дождаться, пока они выйдут. Они ведь обязательно выйдут вместе, они так много сказали друг другу, что должны выйти, и молча взяться за руки, и ощутить сухое и горькое тепло друг друга, и медленно пойти по перрону. Ну а как им будет потом? За каждым из них годы жизни - и с другой, и с другим... А что, если по прошествии месяцев он или она не смогут уснуть и вспомнят с доброй тоской тех, кого они оставили? Хотя кто винит себя в своем горе? Помимо заложенных в каждом способностей, существует одна, постоянная - мы адвокаты самих себя...

...Мужчина вышел первым. Какое-то мгновение она хотела выйти следом. Наверное, она ждала, что он позовет ее. Зачем верить словам, если они читали друг друга по глазам? Хотя никто, как женщина, так часто не спрашивает: "Ты меня любишь?" Мужчина ждет поступка, женщина - слова. Она не вышла. Почему?..".

Своё небольшое произведение Юлиан Семёнов заканчивает такими словами:

"...Я уже никогда не напишу две эти повести: я слишком долго над ними думал и рассказывал их себе, а литература - это увлеченность, это всегда новое, это всегда сразу, это неудержимо. Я попрощался с тобою двумя этими ненаписанными повестями. Мне их жаль, как жаль неродившееся дитя. Мне пусто без тебя. И все то новое, что будет у меня или у тебя, может оказаться прекрасным. Только не будет красного мотоцикла. Будет метро...".

Однако... Не без помощи Ольги Семёновой (и огромное спасибо ей за это), "Прощание с любимой женщиной" увидело свет и, быть может, со слезами на глазах было прочитано немалым количеством одиноких женщин, а возможно, и мужчин, умеющих (в отличие от Юлиана Семёнова) плакать. И хочется верить, что, в отличие от писателя и любимой им Е.М., они победили своё болезненное самолюбие для того, чтобы вместе ехать на красном мотоцикле или под руку выйти из метро - навстречу своему счастью!

***

Не знаю как у вас, уважаемые читатели, но после прочтения "Прощания с любимой женщиной", у пишущего эти строки появилось щемящее чувство жалости не только к Екатерине Сергеевне и её дочерям, но и к самому Юлиану Семёнову, так и не сумевшему выйти из метро под руку с любимой Е.М, навстречу своему счастью.

Можно только предполагать какие чувства испытывал писатель, когда парализованный и лишённый не только скорости "красного мотоцикла", но и любого движения, он мысленно "дописывал" и третью предсмертную часть своего "Прощания с любимой женщиной". Жаль только, что содержание этой части писатель навсегда унёс с собой в вечность, как очередную "семёновскую" тайну.