Подняв голову на вошедших, майор кивнул на свободный стул:

– Садись. – Сержанту, застывшему в дверях, скомандовал: – А ты можешь идти. Разберусь!

– Слушаюсь.

Звякнув на прощание наручниками, прицепленными к поясу, сержант вышел. Отложив ручку в сторону, Федосеев буднично поинтересовался:

– Ну что, Чалый, колоться будем?

– Не в чем мне колоться, начальник.

– А ты упрямый малый, Чалый, – широко улыбался майор.

– Как же иначе, начальник. А ты что подумал, вот сейчас я к себе Чалого вызову, а он возьмет да откроется. Так, что ли?

– Эх, Чалый, как ты все-таки плохо нас, ментов, знаешь.

Федосеев источал радушие. Губы Чалого, напротив, скривились в неприятную гримасу.

– За пятнадцать лет, что я мотаюсь по кичам, у меня была возможность узнать, кто такие мусора.

– А ты еще и колючий, Чалый, а я ведь к тебе со всей душой.

– Начальник, ты бы оставил эти свои ментовские штучки. Если у тебя что-то против меня имеется, так ты выкладывай. А нет, так я пошел! Дела есть.

– И куда же ты пойдешь, в камеру, что ли?

– А хоть бы и в хату!

– Ладно, не буду тебя утомлять долгими разговорами. Мы тут немного прессанули этого Мельника…

– И что? – В ожидании Чалый подался вперед.

– Колонулся он! Сказал, что оклеветал тебя. Ювелирный трое грабили, а ты, стало быть, не при делах.

– Доберусь я до этой гниды! – высказался Чалый. – Ему ведь еще по этапу топать.

– А вот этого не советую, – враз посуровел майор, – если, конечно, не хочешь к нам попасть.

– Так мне можно идти, начальник?

– Нет, – и, натолкнувшись на жесткий взгляд Марка, добавил: – Должен же я вернуть тебе вещи, которые мы отобрали при задержании. А то напишешь в прокуратуру телегу, а нам потом отдуваться.

– Шутить изволишь, начальник? Ну-ну, – скривился Чалый.

Распахнув дверцу стола, Федосеев вытащил связку ключей.

– Держи, твое! Вижу, большое у тебя хозяйство.

Лениво, как если бы намеревался подзадержаться в кабинете, Чеканов взял ключи и сунул их в карман.

Иван аккуратно выложил на полированную поверхность золотые часы:

– Ходят, можешь не сомневаться.

С той же нарочитой неторопливостью Чалый нацепил на запястье ходики.

– А я и не сомневаюсь.

– Что там еще? Ничего не забыл? – Лицо майора приняло озадаченное выражение. – Ах да! У тебя же еще мобильник был. Куда же я его подевал? – Федосеев открыл другую дверцу. Порылся, шаркая внутри стола какими-то тяжелыми предметами. Захлопнул. Выдвинул ящик стола. – Где-то здесь же был… Тоже ничего. – Выдвинул другой.

– Ты бы уж нашел, начальник, без телефона мне никак. – В голосе вора прозвучали прими-рительные нотки.

– Найду… Да вот же он! – радостно воскликнул майор. – На самом видном месте лежал. Держи! – протянул он телефон.

Авторитет молча взял. Взглянув на дисплей, сунул его в карман.

– Покажешь эту бумагу на входе, иначе не выпустят.

– Обучен, начальник.

– Так чего ты сидишь? Иди! Дорогу найдешь? Или ты хочешь, чтобы тебя проводили?

– Доберусь как-нибудь сам, начальник. – Поднявшись, авторитет широко распахнул дверь и, заметив, как ворвавшийся ветер скинул со стола ворох бумаг, довольно улыбнулся: – Это тебе прощальный привет, начальник, – и вышел в коридор.

Хмыкнув, майор Федосеев посмотрел в окно. Чалый вышел из отдела и, остановившись на обочине, поднял руку, пытаясь поймать машину.

Взяв телефон, Иван набрал номер:

– Клиент свободен. Не думаю, что он отважится на новую попытку, но советую быть осторожным.

Вадим вышел из офиса и, протопав в садик напротив, сел на скамью. Скоро должен начаться обед, и сотрудники потянутся перекусить, Анна должна выйти одной из первых, и Вадиму хотелось увидеть именно ее.

Откуда-то из-за спины вышел молодой человек и опустился на противоположный конец скамейки. Петляков невольно нахмурился: мало того что он не заметил его приближения, так теперь должен выносить ненужное соседство.

– Не подскажете, который час?

Глянув на соседа, Вадим невольно оторопел: это был Анатолий Власенков, одетый в пестрый спортивный костюм, голову прикрывала бейсбольная кепка с длинным козырьком.

– Это что за маскарад? – глухо спросил Петляков, продолжая наблюдать за входом в здание.