Чуть не каждое утро, едва проснувшись, Сьерра задавала себе один и тот же вопрос:

«Кто я?»

Жена сенатора? Или, может быть, любящая дочь? А может, сегодня она – заботливая сестра?

Кто?!!..

Этот вопрос не давал ей покоя, и ответа на него Сьерра до сих пор не нашла.

Ее родители не одобряли Хэммонда. Они, правда, никогда не говорили об этом прямо, но Сьерра все равно чувствовала, что мать и отец считают зятя человеком второго, а то и третьего сорта. Когда же на сцене возникла Рэдикал, только безупречное воспитание помешало Фиби Сноу заявить дочери – мол, мы всегда подозревали, что твой Хэммонд мерзавец, а теперь убедились в этом окончательно. Впрочем, все невысказанные слова были написаны у нее на лице так ясно, словно она произнесла их вслух. И Сьерра знала, что мать права.

Беда была в том, что этот мерзавец вознамерился стать президентом Соединенных Штатов, а она была вынуждена ему в этом помогать.

При одной мысли об этом Сьерра вздрагивала как от ледяного ветра. Она была замужем за Хэммондом уже восемь лет, но никакой любви друг к другу они никогда не испытывали. Поначалу, правда, Сьерра питала на сей счет некоторые иллюзии, однако довольно скоро ей стало ясно: за Хэммонда она выскочила по глупости и только лишь затем, чтобы излечиться от разбитого сердца. Он же со своей стороны женился на ней только из-за ее безупречного происхождения и обширных семейных связей, которые рассчитывал использовать.

Со временем Сьерра узнала, что Хэммонд совсем не таков, каким кажется.

А еще некоторое время спустя она поняла, что он – настоящий психопат.

Очень хитрый психопат.

Широкой публике было хорошо знакомо его улыбчивое, честное лицо «своего парня», способного хорошо понимать заботы и проблемы, которые обременяют простых смертных. И со стороны действительно могло показаться, будто сенатор Паттерсон – весь как на ладони. Но реальный Хэммонд отличался от своего публичного образа, как небо и земля. В частной жизни он был совсем другим. Злобный расист и убежденный женоненавистник, он к тому же ненавидел геев, о которых отзывался исключительно в уничижительном ключе. Жестокий и самовлюбленный эгоист, Хэммонд даже с близкими родственниками разговаривал свысока. Собственного отца он презирал и не раз высказывал вслух пожелание, чтобы «старик наконец сдох».

Поначалу Сьерра делала попытки разобраться в его характере, выяснить, откуда берутся эти жгучая ненависть и презрение к окружающим, но вскоре отступилась. Привлекательный, заботливый и мягкий мужчина, за которого она выходила замуж, на поверку оказался жестоким чудовищем, и единственная причина, по какой Сьерра все еще оставалась его женой, заключалась в том, что она до смерти боялась собственного мужа.

Примерно на втором году брака, когда до нее наконец дошло, что представляет собой Хэммонд на самом деле, Сьерра попросила развода, на что Хэммонд преспокойно ответил: если она хотя бы попытается от него уйти, он изуродует ее на всю жизнь или расправится с ее родителями.

Никаких сомнений в том, что он свое слово сдержит, у нее не возникло. Потрясенная до глубины души, Сьерра даже хотела обратиться в полицию, но вовремя сообразила, что ей никто не поверит.

Еще бы, ведь все нью-йоркские полицейские считали Хэммонда Паттерсона подающим надежды политиком и преданным борцом за гуманитарные ценности – в том числе за права женщин и сексуальных меньшинств!

Положение казалось безвыходным. Ситуацию усугубляли постоянные супружеские измены Хэммонда, который просто не мог спокойно пройти мимо юбки. Он спал буквально со всеми женщинами, каких ему только удавалось заполучить, а надо сказать, что в этом отношении возможностей у него хватало. Когда Сьерра попыталась упрекнуть его в неверности, муж только высмеял ее. «А что мне прикажешь делать? – спросил он, злобно оскалившись. – Ведь спать с тобой – все равно что лежать в постели рядом с замороженной макрелью».

Нет, расстаться с ним было необходимо, но Сьерра слишком боялась его угроз, боялась, что Хэммонд исполнит то, что обещает. Нужен был решительный шаг, но для этого ей не хватало мужества. Каждый раз, когда она была почти готова броситься в бой, ее останавливала мысль о том, что будет с ее родителями, с ее родными? Хэммонд был способен на все – Сьерра знала это твердо.

Вот почему она до сих пор оставалась его женой. А чтобы хоть как-то отвлечься от мрачной действительности и при этом не потерять уважения к себе, Сьерра с головой ушла в благотворительность. Она посещала детские больницы и приюты для престарелых, создала группу предотвращения насилия, выступала за соблюдение прав женщин и делала еще многое другое, что помогало ей не думать о собственном жалком положении.

Хэммонд был очень доволен ее общественной работой. Он не ошибся на ее счет – для политика, который действительно хочет чего-то добиться, Сьерра Сноу была идеальной женой. Красивая, великодушная, приятная в общении, она делала людям много добра и тем самым укрепляла позиции мужа.

Для человека, который вознамерился покорить политический олимп, это было именно то, что надо.

На ходу оборачивая тонкую талию полотенцем, Бьянка шагнула к Александру.

Он плотоядно заурчал и, взмахнув рукой, отбросил полотенце в сторону.

– Ты прекрасна! – пробормотал он. – О, как ты прекрасна!..

Другой рукой Александр погладил ее торчащие соски.

– Такая сногсшибательная женщина, и – моя!..

Бьянка почувствовала, как по ее телу пробежала крупная дрожь. Она была почти готова. Так случалось каждый раз, стоило Александру ее захотеть, и Бьянке казалось – это еще одно подтверждение того, что они созданы друг для друга.

Когда их отношения только начинались, Александр обмолвился, что его жена фригидна и что вскоре после свадьбы она объявила, что его прикосновения не вызывают у нее ничего, кроме отвращения. Только к деньгам Александра миссис Касьяненко относилась иначе, но в этом не было ничего нового. Обычная история, особенно в том мире, в котором вращался русский олигарх.