— Как давно решила уехать и забрать Лукаса?

Шарлотта закатила глаза и, пододвинув кресло к столу, села в него.

— Спустя несколько дней после Рождества, — она закинула ногу на ногу, не сводя с меня неподвижного взгляда. — И я не забираю у тебя Лукаса. Ты можешь приезжать к нему и видеться с ним столько, сколько пожелаешь. Все в порядке.

Сумасшествие какое-то!

Я только-только привык к мысли, что у меня есть сын. Я привык к ответственности, которую обязан нести за него до конца своих дней. Черт. Встречи по выходным — ничтожная часть того времени, которое я бы хотел проводить с ним. Моим сыном.

Я чувствовал несправедливость по отношению к себе и Лукасу. Ненависть к Шарлотте за ее решение была сильнее и горячее облегчения, теплившегося спокойным морем в душе.

Проклятье.

Я буду скучать за Лукасом.

— Я буду приезжать, когда захочу, — отчеканил я, впиваясь в Шарлотту пронизывающим взглядом.

Ее улыбка стала шире.

— Конечно, — она слабо кивнула. — Я не собираюсь запрещать тебе. Я буду рада, если ты не позволишь Лукасу забыть твое лицо.

Ни за что на свете.

Издав громоздкий выдох, я сжал пальцами переносицу.

— Дело не только в том, что я нашла работу лучше, — вдруг призналась Шарлотта.

— Меня мало заботят причины твоего переезда, — сказал я.

— Да. Но я хочу, чтобы ты знал.

— О чем?

Закусив нижнюю губу, Шарлотта склонилась над столом.

— Я скажу это один раз. Только один, — как бы в подтверждение своим словам она вскинула указательный палец. — Потому что мне будет не уютно, если я не использую свой единственный шанс изъясниться.

Я чуть сощурил глаза, пытаясь прочувствовать подвох.

— Снова что-то затеяла? — предположил саркастично.

Шарлотта усмехнулась, подперев ладонью щеку.

— Нет. На этот раз я просто хочу сказать тебе несколько слов на прощание. Ради бога, не нужно делать такое лицо, — кажется, мой недоверчивый, недоуменный вид искренне забавлял ее.

— Говори и уходи, — небрежно проронил я. — У меня куча дел.

— Буду краткой. Я ни о чем не жалею, Зак. Я пыталась заполучить тебя, прибегая к не честным способам. Поступая не правильно по отношению к твоей девушке и твоим чувствам к ней. Думаешь, я конченая эгоистка? Все не так. И у стервы, вроде меня, есть принципы. Немного иные, но все же они есть.

Я был на грани смеха и приятного удивления. Шарлотта Скарлет умеет признавать собственные ошибки? Ух-ты.

— Чтобы ты знал, Зак — я не жалею, что хотела разрушить ваши отношения с Наоми ради себя. Ради Лукаса. Но я признаю, что потерпела поражение. У меня есть гордость, поэтому я отступаю, так как осознала, что наши дороги далеки друг от друга. Поздновато, но я поняла, что здесь не на что рассчитывать. Ты чересчур упрямый сукин сын.

— Я даже не знаю, что сказать, Шарлотта, — проговорил я, пожав плечами. — Оказывается, ты не такая идиотка, какой я тебя считал.

— Умерь свое высокомерие, грубиян, — она смерила меня бесстрастным взглядом. — Не думай, будто ты лучше меня. Ты такой же испорченный и эгоцентричный, как я. В этом мы похожи.

— Не льсти себе. Я не идеальный человек, но не сравнивай меня с собой.

— Да-а-а, — она вздохнула и замотала головой. — Надеюсь, что Лукас не пойдет в нас и станет достойным человеком.

В этом я охотно согласился с ней.

— Что ж, на этом, я думаю, мы поставим точку, — подвела итог Шарлотта, встав с кресла и пригладив черную юбку. — Не забудь подписать заявление, — она указала пальцем на документ, который я, оказывается, все это время не выпускал из рук. — Может, пообедаем вместе? Ну, знаешь, прощальный ланч.

Я помахал ей.

— Обещаю, скучать не буду.

Запрокинув голову в звонком смехе, словно мы были старыми добрыми друзьями, и я только что рассказал приятельскую глуповатую шутку, Шарлотта развернулась и легкой осанистой походкой покинула мой кабинет.

ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ ГЛАВА

ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

— Готова загадать желание?

Максимально сосредоточившись на пяти разноцветных свечах, воткнутых в огромный торт с небольшими декоративными фигурками улыбающихся панд из белого и черного шоколада, Алексис поджала губы, сжала маленькие, пухлые кулачки и кивнула Наоми.

— Да, мамочка.

Моя жена с любовью погладила девочку по светлым кудряшкам.

— На счет раз, два, три!

— Хочу, чтобы мама и папа сделали младшего братика, потому что старший братик Лукас не хочет играть со мной, потому что он уже большой! — громко проговорив это, Алексис крепко зажмурилась и задула свечи.

Воцарилась тишина, которую я нарушил глухими смешками. Густо покрасневшая Наоми, придя в себя от неожиданного желания нашей дочери, стрельнула на меня растерянными глазами. Я приложил кулак ко рту и закашлял, скрывая смех.