Но Уэллс уже отвернулся и побрел в противоположном направлении. Он смутно осознавал, что за ним спешит Октавия, задавая какие-то вопросы про аптечку, но голос девушки был почти не слышен из-за пульсации крови в его голове. Ему не было никакого дела, отыскались ли наконец медикаменты. В природе не существовало лекарства, которое могло бы вылечить его разбитое сердце.

К тому времени, как Кларк и Беллами с найденной аптечкой добрались до лагеря, уже стемнело. Кларк провела в лесу всего несколько часов, но, когда она вернулась на поляну, ей показалось, что прошло несколько жизней.

Большую часть пути они молчали, но каждый раз, когда рука Кларк случайно задевала Беллами, по ее коже будто пробегал электрический разряд. Первые несколько минут после их поцелуя она была смущена, подавлена и, заикаясь, бормотала извинения, пока Беллами усмехался. В конце концов он со смехом оборвал ее невнятное бормотание, сказав, чтобы она ни о чем не беспокоилась.

– Я знаю, что ты не из тех девушек, которые бросаются в лесу на всех парней без разбора, – с озорной усмешкой сказал он, – хотя, может, лучше бы ты была как раз такой.

Но, когда они дошли до поляны, все мысли о поцелуе были вытеснены из ее головы неясными очертаниями палатки-лазарета. Кларк поспешила вперед, поправляя под мышкой контейнер с медикаментами.

Палатка была почти пуста, в ней оставались лишь метавшаяся в бреду Талия и, к изумлению Кларк, Октавия, которая как раз устраивалась на своей старой койке.

– Остальные палатки такие маленькие, – сказала Октавия, но Кларк лишь кивнула в ответ.

Она швырнула на пол аптечку, наполнила шприц и вонзила иглу в руку Талии, а потом снова повернулась к аптечке в поисках болеутоляющего. Быстро вколов Талии дозу анальгетика, она улыбнулась, глядя, как расслабилось во сне лицо подруги.

Постояв несколько минут на коленях у постели Талии, Кларк с облегчением вздохнула, когда поняла, что пульс больной выровнялся. Бросив мимолетный взгляд на браслет на запястье, она подумала: а что, если где-то там, в небесах, кто-то сейчас мониторит ее собственный сердечный ритм? Доктор Лахири, к примеру, или какой-нибудь другой высокопоставленный врач, который каждый день, словно сводку новостей, читает жизненные показатели каждого из них. Конечно, в Колонии уже знают, что пятеро поселенцев умерли… Интересно, подумала Кларк, эти смерти списаны на радиационный фон или небесные врачи догадались, что виной всему – неудачная посадка? Она даже не знала, какой из этих вариантов кажется ей более предпочтительным. С одной стороны, ей совершенно не хотелось, чтобы Земля оказалась под юрисдикцией Совета. Но ее мать и отец посвятили свои жизни тому, чтобы человечество могло вернуться домой. Колонизация Земли означала бы, что ее родители добились успеха. Что их смерть не была напрасной.

Наконец Кларк убрала медикаменты обратно в аптечку и пристроила ее в угол палатки. Завтра она определит для лекарств постоянное место, но сейчас можно наконец отдохнуть. Если кто-то на самом деле следит из космоса за состоянием ее организма, то он, наверное, чертовски удивлен тому, как она устала. На подкашивающихся ногах Кларк добрела до койки и рухнула в постель, не потрудившись даже разуться.

– С ней все будет в порядке? – спросила Октавия.

Ее голос доносился словно откуда-то издалека. Кларк еле-еле смогла приоткрыть глаза и пробормотать «да».

– А что еще есть в аптечке? – не унималась Октавия.

– Все, – сказала Кларк.

Ну или попыталась сказать. К тому времени, как слова слетели с ее губ, мозг уже отключился. Она еще отследила, как Октавия поднялась со своей койки, а потом провалилась в глубокий сон без сновидений.

Проснувшись на следующее утро, Кларк обнаружила, что Октавия ушла, а в дверной проем палатки льется яркий свет.

Талия лежала на боку, она все еще спала. Кларк со стоном поднялась на ноги. После вчерашнего похода все мышцы словно одеревенели и болели. Но это была хорошая боль. К тому же Кларк побывала в таких местах, куда уже три столетия не ступала нога человека. Но она тут же вспыхнула от мысли о еще одном собственном «достижении» – теперь она первая после Катаклизма девушка, поцеловавшая парня на планете Земля.

Улыбнувшись, Кларк поспешила к Талии. Она не могла дождаться, когда подруга достаточно поправится, чтобы узнать все новости. Дотронувшись тыльной стороной ладони до лба Талии, Кларк с облегчением отметила, что он уже не такой горячий, как прошлой ночью, и осторожно сдвинула одеяло, чтобы осмотреть рану. Кожа на животе по-прежнему была воспалена, но сепсис, похоже, удалось остановить. После курса антибиотиков Талия наверняка полностью поправится.

Трудно было определить точно, но, ориентируясь на солнечный свет, Кларк предположила, что, с тех пор как она ввела Талии дозу антибиотика, прошло около восьми часов. Кларк направилась к оставленной в углу аптечке, слегка хмурясь от того, что та оказалась открыта. Девушка присела на корточки, резко вздохнула и поморгала в надежде, что собственные глаза сыграли с ней злую шутку.

Контейнер был пуст. Антибиотики, обезболивающие препараты, даже шприцы – все исчезло.

– Нет, – прошептала Кларк.

В аптечке ничего не было.

– Нет, – снова сказала она, вскакивая на ноги и перерывая постельные принадлежности на ближайшей койке и на своей собственной. Все было тщетно.

Взгляд Кларк остановился на койке Октавии, и паника мгновенно сменилась жгучим подозрением. «Ну же!» – бормотала она, копаясь в груде одеял на постели сестры Беллами, но содержимого аптечки там не было.