Шрифт:
– Ну, ладно, – Денис протянул ему на прощанье листок с номерами своих телефонов, – звони, если что.
Он тоже сделал у себя небольшой ремонт, выбросил кучу вещей и разрешил родителям распоряжаться комнатой. Через несколько месяцев из письма узнал, что они пустили туда квартирантку – студентку педучилища. «Всё копейка», – объяснила мама. Денис поддержал: «Да, правильно. Деньги – это одно, а главное – вам не так скучно будет».
И вот шесть лет жил почти без воспоминаний, без ностальгии. И, в общем-то, был доволен.
3
В половине шестого Чащин стал потихоньку собираться. Заварил кофейку на дорожку. Как всегда в это время, размышлял, чем бы поужинать. Вариантов было много, но чаще всего выбирал курицу-гриль. И вкусно, и сытно, и экономно. Вместе с лавашем и соусом курица стоила сто тридцать рублей, за раз её одному не съесть, останется на утро или на следующий ужин. К тому же и возни никакой – оторвал окорочок и жуй. Удобно.
Чащин открыл в родном журнале программу ТВ, стал просматривать, что там сегодня вечером. По Первому «Рокки» в ноль тридцать, по «России» – «Аншлаг», а после него – концерт группы «Премьер-министр». О господи, группа… Во! По «Спорту» в двадцать два пятьдесят пять «Лучшие бои Майка Тайсона». Не забыть бы только…
Заглянул Игорь, наигранно удивился:
– Ещё не ушёл?!
– Да нет. Двадцать минут осталось.
– По пять капель будешь?
Эти вечерние пять капель случались нечасто – раза два в месяц, – но почти всегда превращались в мощный гудеж, когда из тумбочки доставался всё новый коньяк или водка, приходилось бежать в ближайшее кафе за закуской. Потом ловили машины и кое-как разъезжались по домам; потом муки похмелья… И Чащин испуганно замотал головой:
– Нет-нет-нет, дел сегодня ещё!..
– А то давай, – по обыкновению мягко, но напористо настаивал Игорь. – Пятничка как-никак, к тому же наш мэтр хочет тебя лицезреть.
– Какой мэтр?
– Ну пойдём, увидишь. Давай, Дэнвер, пошли.
В кабинете Игоря сидел Дегтярёв. Вообще-то невысокий, не слишком полный, он всегда казался Чащину великаном – мощный, монолитный какой-то, словно валун, придавливающий всё вокруг. К тому же носил чёрную одежду – просторная кожаная куртка, чёрные брюки, чёрные большие ботинки; короткая стрижка и подкрученные усики делали Дегтярёва похожим на пожилого, но всё ещё непобедимого борца Ивана Поддубного…
Он появлялся в редакции время от времени, приносил статьи о своих давних путешествиях по Карелии, Мезени, Волге, показывал пожелтевшие, с обломанными углами фотографии: байдарки, мужественные парни несут убитого кабана на шесте, девушки с задорными лицами и страшными коленками стоят над пенящимся горным потоком… Иногда Игорь печатал дегтярёвские материалы в разделе «Туризм и отдых» под рубрикой «Далёкое – близкое».
– О-о, здоров, Дениска! – колыхнуло застоявшийся, с запахом конька, воздух приветствие.
– Добрый вечер, – кивнул Чащин и протянул руку.
Дегтярёв с нажимом, показывая, что ещё в силе, сжал её, тряхнул, отпустил. Кивнул по-хозяйски на соседний стул.
– Присаживайся.
На столе для совещаний – ополовиненная бутылка армянского коньяка с четырьмя звёздочками, разломанная плитка шоколада, грубо порезанный лимон…
– Та-ак. – Дегтярёв деловито наполнил стопки.
Выпили за встречу. Чащин передёрнулся от медленно сползшей вниз по пищеводу маслянистой, жгучей жидкости, скорее соснул ломтик лимона. Привычно подумал про коньяк: «Палёнка».
– Значит, Игорёк, посмотришь? – наверное, завершая беседу один на один, уточнил Дегтярёв. – Материал уникальный. И никто про эти болота не знает всей правды…
– Какой разговор! – перебил Игорь. – Обязательно. Вы ж знаете, Геннадий Борисыч…
Но тот словно не услышал:
– И посреди островка – храм пятиглавый, с двумя приделами. Красота-а! Как камень туда доставили, железо, остальное – уму просто непостижимо. Там вокруг топи страшные…
– Хорошо-хорошо, Геннадий Борисыч, завтра же посмотрю. Наливайте.
– Эт пожалуйста. Фотокарточки только не посей.
Чащину было неуютно рядом с Дегтярёвым, да и вообще тяготило общение с такими вот, считающими себя крепкими, но уже чувствующими близкую немощь и пытающимися доказать, что они ещё не развалины, мужчинами.
В пятидесятые годы Дегтярёв служил в военной авиации на Дальнем Востоке, совершил какой-то подвиг, о котором, правда, не любил рассказывать, но за который был удостоен ордена и получал теперь приличную пенсию. Об авиации, правда, Дегтярёв почти не вспоминал, зато о былых походах, поездках в глухие уголки Союза, которыми увлёкся, перестав летать, – при каждой встрече… Игорю он был чем-то симпатичен, интересен, потому начальник и привечал его, печатал явно нерейтинговые очерки, никогда не отказывался выпить вместе.