– Нет! Нет!

Из земли высовываются костлявые руки, хватают пионеров и утягивают под землю, но не до конца: над землёй остаются торчать их головы.

– Покойники особенно любят детей, - ухмыляясь, говорит вожатый.
– Им нравится нежное детское мясо. Они обгладывают его до самых косточек...

С него сползают кожа и волосы, остаётся только череп с пустыми глазницами.

– Я тоже покойник, - ещё глуше, ещё зловещее говорит он.
– А в этой могиле мои родственники-скелеты. У них сегодня будет пир...

И он гладит костлявой рукой головы пионеров, треплет их за вихры, щиплет щёки.

– Вы думаете, что ваши друзья Паша и Алёша, которые пропали на прошлой неделе, заблудились в лесу? Нет. Я привёл их сюда, тоже испытывая на храбрость, и сейчас они в этой могиле, оглоданы моими родственниками до костей... Ну, что, страшно?

– Нет, нет, - твердят пионеры.

Он наклоняется к одному мальчику и отгрызает у него ухо.

– А-а-а!
– кричит тот от боли.

– Страшно тебе?

– Нет!

Он наклоняется к другому мальчику и отгрызает у него нос.

– А-а-а-а!

– Страшно?

– Нет! Нет!

У третьего он выдавливает пальцем глаз.

– А-а-а-а-а!

– Страшно?

– Нет! Нет! Нет!

– Вы храбрые ребята, - жуя, говорит скелет и снова гладит их по голове.
– Настоящие герои. Как Павлик Морозов и Мальчиш Кибальчиш.

Пионеров окончательно утягивает под землю. Земля колеблется, из неё то тут, то там фонтанчиками выплёскивается кровь, слышится чавканье.

Наконец головы пионеров появляются снова. Только это уже не головы, а обглоданные черепа.

– Теперь-то вам страшно?
– спрашивает скелет.

– Нет, нет, - отвечают пионеры хриплыми голосами.
– Не страшно!

Рядом высовываются черепа Паши и Алёши.

– И нам не страшно! И нам!

Белая бабушка и её червячок

В комнате спят два мальчика: Вова и Антоша. Вернее, Антоша спит, а Вова лежит с открытыми глазами и не может заснуть. За окном чернеет ночь. Вдруг он видит, как по крыше соседнего дома идёт белая бабушка. Она вся белая и плоская, как будто вырезана из куска белой бумаги. Не видно ни её лица, ни платья, ни ботинок - сплошной белый силуэт. Бабушка прошла справа налево и скрылась из поля видимости. Вова хотел было встать с кровати и подойти к окну, чтобы посмотреть, что она делает на крыше, но побоялся, только ещё плотнее закутался в одеяло.

Бабушка снова показалась в окне, только на этот раз она шла слева направо, и была как будто ближе и больше. Она скрылась, но прошло совсем немного времени, и она опять показалась. Теперь она была ещё ближе и ещё больше. Там, где она сейчас шла, крыши не было. Значит, она шла по воздуху. Она быстро переставляла ножки и при ходьбе покачивала взад-вперед головой.

Она снова скрылась, и появилась уже не за окном, а в самой Вовиной комнате. Она вышла из темноты и остановилась перед кроватями мальчиков. Теперь она была не силуэтом, а обычной старенькой бабушкой, одетой во всё белое. Старомодная шляпка, короткое пальто поверх длинной юбки. Вова разглядел её лицо, круглое, пухлое, с подслеповатыми добрыми глазками и улыбающимся ртом.

– Ах, какие хорошенькие упитанные мальчики, - сказала она, переходя от кровати к кровати.
– Как раз таких любит мой маленький червячок.

Она разжала ладошку, и Вова увидел на ней извивающегося червячка.

– Он ужасно голоден, - объяснила бабушка.
– Только ты или твой братик можете его накормить.

– А чем он питается?
– спросил Вова.

– Мальчиками. Впрочем, и девочками тоже, лишь бы были здоровыми и упитанными. Вы как раз для него подходите.

– Он детей ест, что ли?
– не поверил Вова.
– Такой маленький?

– Ну да, - с улыбкой подтвердила бабушка.

– Вы неправду говорите. Такие маленькие червячки не могут есть детей.

– А давай посмотрим. Накормим-ка моего червячка твоим братиком.

Она подошла к спящему Антоше и положила червячка ему на лицо. Антоша, не просыпаясь, замахал рукой, словно смахивал муху, но червячок уже заполз ему в ноздрю.

– Ну, теперь всё, - умильно сказала бабушка и сложила руки на груди.
– Червячок мой приступил к обеду. Кушай, кушай, дорогой, насыщайся, а то ты так долго не ел.

Антоша начал извиваться на кровати, сбросил одеяло на пол, однако не проснулся. Вова дотянулся до него и стал толкать в бок:

– Просыпайся, в тебя червячок заполз!

Но тот не просыпается, продолжает извиваться. Вова смотрит: под кожей у брата то в одном месте, то в другом взбухают и сразу пропадают какие-то бугорки, как будто внутри Антоши ползает что-то живое. Он догадался: это бабушкин червячок ползает!

Между тем бугорки становились всё крупнее, как будто червячок в Антоше рос. Вова опять толкает брата: