— Нет уж. У меня есть родная сестра.

— Спасибо, что остался со мной. Мне проще регенерировать, если я могу спрятаться в чьих-нибудь мыслях.

— И подслушивать.

— Нет. Я не слушаю, что ты думаешь, я просто впитываю… Пропускаю через себя твои эмоции. Это помогает мне не слышать раны. Я же никому потом не рассказываю.

— Шла бы в инкубатор, раз-два — и здоровая.

— Не хочу. Ты не понимаешь. Пока я восстанавливаюсь, меня никто никуда не пошлёт. Это время только моё. Это здорово, иметь своё время.

— Будешь высасывать кровь?

— Нет, мне не нужно. Тело Кайлы большое, мне хватило энергии.

— Опять будешь Стивом?

— Нет, — Крошка отвела взгляд. — Называй меня Елиз… Буду Элиз. Елиза-вета… Меня так звали. Давно. Смешно! Вторая часть имени звучит как запрет: «вето». Я и не помнила. А ты в меня выстрелил на озере, и оно пришло. Всё равно дурацкое имя.

— Кайла нравится больше?

— Нет, она мне вообще не нравится. В ней неудобно, а сегодня еще и игрок попался: то по пустому проходу еле ползет, то на ящера грудью. Неопытный, ну я и поддалась немного.

— Елизавета, — Сергей желал уйти.

— Мы все люди, даже ажлисс, — заторопилась Крошка. — А ты всё размышляешь, как построить военную машину. Перестань!

— Да уже! — Сергей вылетел из гигиенического угла, кинув через плечо: — Я не робот, в отличие от вас.

— Там еда на столе, — Элиз крикнула вслед. — Подожди немного, я хочу тебе расска…

Элиз вытерлась. Так и хочется взять этого Сергея и треснуть об стенку! И что всё время не так? Всё равно он никуда не уйдет, пока она его не отпустит. И дверь не откроется.

Посмотрела на себя: она уже почти нормальная девушка. Конечности еще великоваты и суставы слишком толстые, но еще полчаса — а торопиться ей некуда — и будет вылитая Хакисс. Хотя она не Хакисс. И больше она не будет меняться. Всё, она это она. Не будет больше притворяться и прятаться. Только если для работы. Только если захочет Джи.

Нашла в шкафчике платье в пол и поверх него надела свободную рубаху Стива. Платье было без рукавов, а маячить голыми частями тела перед Сергеем не хотелось.

— Ненавижу длинные волосы! — вышла, завязывая волосы в хвост. — Могла бы, ходила бы вообще лысая. Да сиди!

— Ну и ходи лысая, раз ты свободный человек, — при виде Крошки, Сергей сделал попытку встать. На столе были нетронуты оба подноса с едой.

— Спасибо, что подождал, — Элиз взяла ближайший обед и села спиной к двери. — Я люблю сидеть на полу. Но экзекутор должен иметь такую длину волос, чтобы можно было заплести уставную косичку…

— Подождал! — Сергей усмехнулся. — Ты меня тут закрыла. А волосы тебе отрастить — пять минут. Но ноешь, вместо того, чтобы делать.

— Я тебя сейчас отпущу… Но сначала быстро объясню, почему не надо мстить.

Сергей пожал плечами и открыл поднос.

Будет неприятно вспоминать… Вряд ли Сергей встретится с регентом Территорий Крисом, но нехорошо рассказывать то, что может знать только дознаватель и экзекутор. Поэтому имя она изменит.

Элиз начала рассказ.

…На планете Жилайсу есть дозен, один из многих. Горсточка островов в стороне от морских и воздушных путей. За порядком смотрел дознаватель Линбаон, но его имя сейчас стерто из архивов. Люди на архипелаге традиционно придерживались культа бога-смерти Аода и его жены и отражения богини плодородия Дао.

Дочери и матери работали на полях в разбросанных по островам женских посёлках, а сыновья, достигнув годовалого возраста, отправлялись в крепость: мужскую коммуну и охотничий городок.

Мать Кирста смогла родить только его и не захотела расставаться с единственным ребёнком. Одевала, как девочку и прятала сына десять лет. Конечно, все раскрылось, Кирста забрали, а его мать сделали тренировочной добычей для охотников. Пока ее убивали, Линбаон, у которого были зачатки экзекуторских способностей, внушал маленькому Кирсту основы истинной мужской любви.

Мальчик вырос, но не захотел жить традиционным укладом. А так как люди в Империи свободны, то попросился на корабль, который привёз необходимые вещи островитянам и собирался отплыть, забрав местные товары. На материке Кирст стал работать спасателем и, не жалея себя, бросался в самые опасные места. При наводнении в окрестностях Араока очень разумно организовал население и никто не погиб. Да и вообще, много делал хорошего. Но не смог организовать семью, потому что время от времени его накрывало приступами ненависти, и тогда он становился невменяемым. Ему нужно было что-нибудь или кого-нибудь ломать. Но в основном он справлялся с этим сам. Он не хотел никому рассказывать.