Сжав кулаки, я сдерживаю свое раздражение. Неужели она на самом деле хочет продолжать с ним общаться? Зачем? Все должно оказаться в прошлом, как моя жена, так и ее жених. Теперь существуем только мы! Мы, черт возьми.

Самолет выруливает на взлетную площадку, и нас просят пристегнуть ремни. Тупая застежка не защелкивается с первого раза, и я нервно дергаю ее. Замечаю, как Дакота немного отодвигается от меня. Блять, вот только этого не надо! Так, Дорнан, успокойся. Просто нахрен успокойся.

Стюардесса предлагает напитки. О, да! Выпить бы не помешало. Прошу бокал вина и свежую газету. Нужно что-нибудь почитать, чтобы отвлечься и успокоиться. Дакота закрыла глаза и, скорее всего, спит. Скрестив руки на груди, она ровно дышит и выглядит умиротворенной. День был выматывающий, но во мне что-то клокочет и не дает расслабиться. Успокойся, придурок. Она здесь с тобой, что еще надо?

Делаю глоток вина и читаю колонку про спорт. Вдруг моего плеча касается что-то. Это Дакота, кладет голову мне на плечо и придвигается ближе. Ох, малышка. Вздохнув, откладываю газету и пустой бокал вина. Перекидываю руку через Дакоту и заключаю ее в объятия, прижимая ближе. Моя девочка. Целую ее в макушку и, наконец, успокаиваюсь. Она моя.

– Я люблю тебя, - шепчу в ее волосы и снова целую.

Она что-то мямлит, сложно разобрать. Подавляя смешок, прижимаюсь щекой к ее голове и тоже закрываю глаза. Наконец, ощутив покой, засыпаю.

***

Нас будит стюардесса, сообщая о посадке. Дакота так мило щурится, растерянно моргает.

– Прилетели, - говорю я и наклоняюсь к ее пухлым губам.
– Скорее бы оказаться в гостинице, - шепчу, прикусывая ее губу. Она такая соблазнительная, когда сонная.

– Да, чтобы выспаться, - бормочет она и улыбается. Качаю головой и снова касаюсь ее губ.

Вот мы и на земле. Держась за руку, направляемся к выходу. На улице глубокая ночь. Дакота еле плетется за мной. Боюсь, что секса на самом деле не будет. Она выглядит жутко уставшей. Открываются двери, и нас ослепляют вспышки фотокамер. Вот черт! Дакота тут же просыпается и вцепляется мне в руку. Охрана аэропорта тут же заталкивает нас обратно.

– Как они узнали? – испуганно спрашивает Дакота.

– Сейчас важно, как нам выбраться отсюда, - осматриваясь вокруг, не могу найти выход.

– В другом конце аэропорта есть выход, только к нему не может подъехать машина. Придется пройти небольшую площадь… - предлагает охранник.

– О нем многие знают? – спрашиваю я. Может быть, это сработает.

– Нет, сэр. Оттуда выходят служащие аэропорта. Я смогу нас провести по своему пропуску.

– Отлично, - говорю я, уверенно кивая.

Охранник дает какие-то указания своим напарникам и просит нас следовать за ним. Перекинув сумку на другое плечо, снова беру Дакоту за руку.

– Машину подогнали, как можно ближе, вы увидите, темно - синий БМВ.

– Хорошо. Спасибо.

Подходим к большой массивной двери.

– Готова бежать? – спрашиваю Дакоту, повернув к ней голову. Она кивает. Сон, как рукой сняло, больше не выглядит уставшей. Только небольшой страх в глазах. – Все хорошо, - пытаюсь ее немного успокоить. Сжимаю сильнее руку. Она кивает.

Охранник открывает дверь. Кругом тихо, а главное, не сверкают вспышки. Вход на самом деле закрытый, даже фонарь находится в нескольких метрах. Это нам на руку.

– Вперед, - говорю Дакоте и, поблагодарив охранника, аккуратно выхожу за дверь. Чисто. Чувствую себя шпионом, осматриваясь по сторонам. Все спокойно, прибавляю шаг, Дакота семенит следом. Мы выходим на освещенную часть дороги. Впереди ходят люди, не обращая на нас внимания. Я расслаблюсь, но иду еще быстрее, вижу припаркованное БМВ. Мы почти на месте, как сзади слышатся крики, и темноту пронзают вспышки фотокамер.

– Чтоб тебя! – рычу я и, крепче схватив Дакоту за руку, стартую с места. Бегу, видя перед собой только машину. Дакота бежит рядом, задыхаясь, и начинает хихикать. Поворачиваю к ней голову и не могу удержать рвущийся смех, но замечаю мужчину с фотоаппаратом совсем рядом.

Подбегаем к машине, распахиваю дверь и буквально заталкиваю ее внутрь. Пока обхожу машину, вокруг меня уже толпятся фотографы с кучей вопросов. И все они, конечно, о нас. Напрочь игнорирую, сажусь в машину.

– Ну же, поехали! – не успев закрыть дверь, командую. Водитель тут же стартует. Но объехать назойливых журналюг получается не сразу.

– Какого черта им не спится, - ворчит Дакота, вжавшись в сидение.

– Не знаю, малышка, - отвечаю, держа ее за руку, мягко поглаживая костяшки. Надеюсь, ее это тоже успокаивает. Но внезапно она начинает смеяться. Закрывает рот рукой, но смех все равно вырывается из нее. Я смотрю на нее и не могу отвести глаз. Бывает такое: тебе хочется смеяться не известно почему, и невозможно это остановить. И это же происходит со мной. Мы хохочем в унисон, Дакота вытирает слезы с глаз, пока машина едет по ночному Лос-Анджелесу. Водитель подозрительно на нас косится, но смех сложно остановить, только поцелуем, жарким, страстным с маленьким требовательным язычком, вторгающимся в мой рот и берущим свое. Мое желание красноречиво выпирает из штанов. И я бы разложил эту сладкую девочку прямо на заднем сидении, но мы уже приехали, и в номере есть куда более удобная кровать.