Тяжелый танк КВ-1 атакует противника. Северо-Западный фронт, 1941 год.

Экипаж экранированного танка КВ-1 получает боевую задачу. Северо-Западный фронт, 1941 год.

Подготовка экипажей для новых тяжелых танков часто велась (если вообще велась) на любых типах танков. Например, 3 декабря 1940 года директивой начальника Генерального штаба Красной Армии № 5/4/370 предписывалось «для обучения личного состава и сбережения материальной части боевых машин отпустить, исключительно как учебные, на каждый батальон тяжелых танков по 10 танкеток Т-27». Остается загадкой, как на Т-27 можно было научиться вождению и обслуживанию КВ-1 или КВ-2. В результате к июню 1941 года количество подготовленных экипажей для этих машин не превышало 150.

В первые же дни Великой Отечественной войны в полной мере проявились как очевидные достоинства, так и недостатки новых тяжелых танков, равно как и все недочеты в боевой подготовке и организационной структуре танковых войск Красной Армии. Так, например, в докладе о боевых действиях 8-го механизированного корпуса с 22 по 26 июня 1941 года (к началу войны в составе корпуса имелось 71 КВ, 49 Т-35, 100 Т-34, 277 ВТ, 344 Т-26, 17 Т-27) сообщалось следующее: «Водительский состав боевых машин КВ и Т-34 в своем большинстве имел стаж практического вождения от 3 до 5 ч. За весь период существования корпуса боевая материальная часть и личный состав полностью на тактические учения не выводились и не были практически проверены как по вопросам маршевой подготовки, так и по действиям в основных видах боя. Тактическая сколоченность проводилась не выше масштаба роты, батальона и частично полка».

Танк КВ-1 с упрощенной башней, изготовленный на Кировском заводе в Ленинграде осенью 1941 года.

Тяжелый танк КВ-1 с пушкой Ф-32 в засаде. 1941 год.

Из доклада командира 41-й танковой дивизии 22-го механизированного корпуса от 25 июля 1941 года о боевых действиях дивизии (к началу войны в дивизии имелось 312 танков Т-26 и 31 КВ-2) следует, что к 152-мм орудиям КВ-2 не имелось ни одного снаряда.

Механики-водители танков КВ не получили никакой подготовки, так как танки поступили за 7–8 дней до начала войны. 15 танков КВ, прибывшие перед началом войны, имели большие неисправности, в частности плохо работали бортовые фрикционы и воздухоочистители. Кроме того, в докладе сообщалось: «Материальная часть дивизии… в период с 26.6 по 7.7.41 г. прошла 900—1000 км, не имея запасных частей и переходящих моторов, что в основном и вывело ее из строя… Во время марша вышло из строя 23 КВ. Отсутствие тракторов усугубляло проблему восстановления неисправных машин. Разность скоростей движения (КВ — 3–4 км/ч, Т-26 — 12–15 км/ч) и несоответствие района действий для тяжелых танков (р. Стоход) подорвали их работу, так как во всех районах севернее и северо-восточнее Ковеля нет ни одного моста, способного выдержать 60 тонн, а отыскание обходов и бродов увеличило не менее как 30–40 % их общий пройденный путь». На большие потери в ходе выдвижения к линии фронта указывает и командир 32-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса: «Большие потери боевой материальной части (особенно танков КВ) объясняются главным образом тем, что скоростные марши совершались без всяких технических осмотров и профилактических ремонтов до 75—100 км в сутки. Кроме того, водительский состав не имел достаточного опыта и навыков по эксплуатации машин на марше…».

Танк КВ-1 с литой башней и корпусом, выпускавшимся заводом № 200. Весна 1942 года.

КВ-1 со сварной башней.

По воспоминаниям Д. Осадчего, командира роты танков КВ-1 во 2-й танковой дивизии, «23–24 июня, еще до вступления в бой, многие танки КВ, особенно КВ-2, вышли из строя в ходе маршей. Особенно большие проблемы были с коробкой передач и воздушными фильтрами. Июнь был жаркий, на дорогах Прибалтики пыли было огромное количество и фильтры приходилось менять через час-полтора работы двигателя. Перед вступлением в бой танки моей роты сумели их заменить, а в соседних нет. В результате к середине дня большинство машин в этих ротах поломалось».

Следует отметить, что руководство боевыми действиями мехкорпусов оставляло желать лучшего. Приказы командиров разного уровня часто противоречили один другому. Это ярко видно на примере уже упоминавшегося 8-го мехкорпуса. Вот выдержка из краткого обзора действий механизированных соединений фронтов за период с 22.06 по 1.08.1941 года: «22 июня 1941 года, не дав корпусу выполнить приказ 26-й армии, командующий фронтом назначает новый район сосредоточения и подчиняет корпус 6-й армии. Командующий 6-й армией, не учитывая, что корпус совершает марш, выполняя приказ командующего ЮЗФ, дает новый район сосредоточения. В силу этого приказа, командир должен был поворачивать совершающие марш части в новом направлении. 24 июня командующий 6-й армией перебрасывает корпус в новый район. 26 июня приказом командующего фронтом корпус перебрасывается в новый район. Таким образом, не участвуя в боевых действиях, а совершая „сверхфорсированные“ марши по замкнутому кругу, выполняя последовательно приказы командующих 26-й, 6-й армиями и фронтом, корпус прошел в среднем 495 км, оставив на дорогах за время маршей 50 % имевшейся в наличии боевой материальной части, изнуряя оставшуюся материальную часть и водительский состав. 26 июня, выполняя приказы фронта, командир мехкорпуса, не сосредоточив все части, вводит в бой свой корпус по частям без разведки противника, не выяснив его расположения и силы. В результате этого части нарываются на сильную ПТ О и болота и несут немалые потери, не выполнив поставленной задачи. Действия корпуса с воздуха не прикрывались, взаимодействие в масштабе фронта организовано не было. Нервозность высших штабов в управлении и постановке задач, обилие приказов, не связанных один с другим, несоблюдение элементарных уставных норм в организации и проведении маршей явились главной причиной потери боеспособности корпуса и потери материальной части».

Колонна отремонтированных танков КВ-1 по пути на фронт. Ленинград, весна 1942 года.

Башни танка КВ с пушками Ф-32 были установлены на бронепоезде «Балтиец». Ленинградский фронт, 1942 год.

Высоким потерям способствовали и почти полное отсутствие в танковых соединениях эвакуационных средств и незнание ремонтно-техническим составом конструкции танка КВ. Вот что сообщается, например, по этому поводу в докладе командира 32-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса о боевых действиях с 22 июня по 14 июля 1941 года (к началу войны дивизия имела 49 КВ, 173 Т-34, 31 БТ-7, 70 Т-26, 38 Т-27): «Отсутствовали ремонтные и эвакуационные средства для танков КВ. Наличие тракторов „Ворошиловец“ не обеспечило эвакуацию, тракторы для буксировки КВ выходили из строя от перегрузки. Очень часто проходила буксировка танка танком, и через 10–15 км буксирующий танк тоже выходил из строя (отказывало сцепление, не включались скорости, портились бортовые фрикционы). Танки КВ (из этого опыта) можно буксировать трактором „Ворошиловец“ только по дорогам. На пашне, на торфянике или болотистой местности танк КВ можно буксировать только двумя тракторами…».

Тяжелый танк КВ-1 «Истребитель». Командир — младший лейтенант И.М. Товстик. Калининский фронт, 1942 год.

Танк КВ-1 с литой башней производства УЗТМ. Пушкинская площадь в Москве, январь 1942 года.

Об этом же идет речь в политдонесении управления пропаганды Юго-Западного фронта от 8 июля 1941 года: «В 22-м мехкорпусе за это же время (22.06 — 6.07.1941 г.) потеряно 46 автомашин, 119 танков, из них 58 подорвано нашими частями во время отхода из-за невозможности отремонтировать в пути.