Сейчас Бун столкнулся именно с этим, и выбор дался ему нелегко, но действовать он был вынужден из политических и экономических соображений.

В этот момент в помещение вошла женщина с двумя детьми. Бун ее не узнал – вероятно, это из нового жилого комплекса.

– Мне очень жаль, – сказала ей Сисси, – но по административным причинам мы сейчас закрываемся. У вас есть пять минут.

– Но мы планировали провести здесь около получаса. – Посетительница взглянула на мальчика лет пяти, который держал за руку похожую на ангела девочку, явно совсем недавно научившуюся ходить. – Сын записан к дантисту, так что лучше уж мы подождем здесь, чем в приемной стоматологии.

Бун с любопытством наблюдал, как Сисси сдается: вмиг ее взгляд смягчился, и она приветливо улыбнулась посетителям:

– В детском отделе у нас как раз есть новые книжки – сейчас принесу.

– Отлично, – улыбнулась мамаша и удалилась, а дети хвостиком засеменили за ней.

Сисси вытащила из принтера несколько листов бумаги и стала что-то писать на них маркером. Бун же просто стоял и смотрел, понимая, что эта сцена была устроена для него.

– Знаете, вы не можете закрыть библиотеку просто потому, что новости испортили вам настроение.

Она не взглянула на него и не ответила, а взяла маркер и твердой рукой написала:

«Библиотека закрыта на инвентаризацию. Откроется завтра в 9.00».

Она откровенно его игнорировала.

– Ну хватит, Сисси. Скажи что-нибудь. – Бун сменил тон, поскольку был все-таки хорошим мэром, а не диктатором.

Сисси оторвала кусок скотча и прилепила к левому верхнему углу листка, затем такой же – к правому.

– Я хочу работать здесь, – проговорила она, четко разделяя слова, сделав акцент на последнем. – Не там. Это наша библиотека.

Прежде она никогда не говорила так уверенно: Бун помнил со школьных лет, что Сисси всегда старалась держаться в тени, – и эта новая, взрослая Сисси его невероятно притягивала. Раньше он ее вообще не замечал. Она не зависала в баре «Лог кэбин», не видел он ее и на стадионе Кэмпбелла на футбольных матчах. Может, несколько раз они и пересекались в магазине или аптеке, но она не смотрела в его сторону, как и он в ее. Не обращать на нее внимания было проще простого: ведь Бун всегда был самым популярным парнем в городе, а она – незаметной застенчивой девочкой.

Вероятно, все-таки следовало ее замечать, хотя бы здороваться. Возможно, тогда ее губы сейчас не дрожали бы так – от гнева или страха, Бун не знал. Какая-то безумная его частица подсказывала, что было бы здорово стереть эту дрожь поцелуем, а заодно и привить Сисси толику здравого смысла.

– Кетл-Ноб должен развиваться, если мы хотим сохранить его статус города, – сказал Бун. – Я тоже люблю и уважаю традиции, но мы не можем стоять на месте.

– Но архивы города останутся здесь. – Ее голос вновь слегка дрогнул, вероятно, из-за гнева, решительности и чрезмерного упрямства.

«И неприязни».

Что ж, всего через мгновение она и вовсе возненавидит его.

– Джанель сказала правду, – признал Бун. – Архивы Кетл-Ноба тоже будут перевезены.

Взгляд Сисси загорелся гневом.

– Знаете, Роджерсам подобное и в кошмарном сне не снилось, когда они передавали свои работы городу. Они доверяли…

– И их доверие никто не предает, – прервал ее Бун, с трудом сдерживая раздражение. – Все документы будут храниться надлежащим образом, только поступят в распоряжение округа.

– В тату-салоне! – возмущенно воскликнула Сисси.

Бун не слышал столь неодобрительного тона с тех пор, как ему было одиннадцать, – тогда мать отругала его за то, что он стащил со стола ежевичный пирог, чтобы съесть его вместе с друзьями в домике на дереве.

Разумеется, помещение бывшего тату-салона не идет ни в какое сравнение с этим старинным зданием, и Буна данные перемены тоже не устраивали.

– Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы на новом месте вам было максимально комфортно. Никто не будет вам указывать. У вас будет собственное рабочее место, неприкосновенное личное пространство. Вы сможете гордиться новым помещением. И вам не о чем будет беспокоиться.

В этот момент он пожалел, что не знает Сисси настолько хорошо, чтобы позволить себе взять ее за плечи.

Сисси медленно прошла мимо него по направлению к двери, будто услышав чей-то зов. И было в ее походке нечто яростное, пугающее. Бун вдруг осознал, что именно так ходят рассерженные библиотекари.

Сисси неспешно приклеила объявление на дверь и вернулась, и все это молча, с пылающими щеками. Внезапно Бун понял ее замешательство: вероятно, у нее просто проблемы с деньгами, – и спросил: