До самого конца рабочего дня его никто не беспокоил. Без двадцати пять Горковец закрыл последний отсчёт, подумывая, не обойти ли напоследок лаборатории, как вдруг здание как-то странно качнуло. Словно под ним прошла волна. Вслед за этим что-то с силой подбросило Горковца вверх, едва не выбросив его из кресла. Испуганно ойкнув, Горковец поглядел вниз, с изумлением обнаружив, что под ним, взломав старый паркет, тянется пара рельсов, уложенных на обычные бетонные шпалы. Совершенно сбитый с толка происходящим, Горковец тупо уставился на эти два куска отполированного колёсами металла, пока из этого ступорного состояния его не вывел надрывный тепловозный гудок. Повернув голову на звук, он взглянул на ближайшее к нему окно и похолодел от ужаса. Рельсы, по всей видимости, тянулись и за пределами здания, и сейчас по ним нёсся отчаянно тормозящий и гудящий локомотив.

Одну бесконечно долгую секунду Горковец смотрел, как приближается эта стремительно движущаяся масса железа, и вдруг всё понял. Он вскочил, вопя во всё горло, но было уже поздно: в следующий миг его крики потонули в грохоте рушащейся стены и диком скрежете раздираемого металла. ТМ