– Трудный вопрос. Режиссера я знаю давно, еще с театрального училища, когда даже боялась мечтать оказаться в его театре. С мужем все сложнее, иногда мне кажется, что я вообще его не знаю. Чужой.

– Для семейной жизни нужна сила воли. Вы знаете, что это такое?

Саша замолчала, давая понять, что готова послушать определение. «Театр – это одна семья», – отозвалась в ней эхом фраза худрука. Это действительно была та еще семейка со своими пращурами и со своим многоуровневым потомством. Динозавры ходили медленно, говорили медленно, даже медленно смеялись, пытаясь сохранить школу, в которую ходили мы, их дети.

– Сила воли – это встать раньше мужа, приготовить ему кофе. Но мужа нет. Нет силы воли, и можно спокойно спать, – позволил себе зевнуть Герман. – Зачем вам муж? Чужой?

– Откуда вы знаете, что он женат? – она чувствовала, что кто-то начал беспардонно рыться в ее чердаке, под сорванной крышей, в ее романах и читать, читать, читать. Вот что значит пойти к психологу на прием».

– Кто?

– Режиссер.

– Случайно узнал от вас, только что.

– А вы ему нравитесь? Режиссеру? – уточнил на всякий случай Герман. Ему срочно нужно было выпить еще, чтобы быть в курсе событий.

– Мечты сбываются… все зависит от их цены. Хотите жить спокойно – не будите свою мечту. Это цитата из одной постановки.

«Значит, нравится, а может быть, даже обещал взять замуж, когда разведется. Все так делают. Но разводиться сложнее, это не на мосты по ночам смотреть».

– Я бы поставил: хотите жить спокойно – не будите жену. Оставьте в покое женщину. Не надо ее удовлетворять. Дайте ей просто выспаться, и потом вы тоже будете удовлетворены, – поделился опытом Герман.

– Жена – мечта. Неплохо. Приходите домой вечером, а там мечта. Хорошо быть вместе ночью.

«Ночью хорошо спать, а вместе – это мечта многих. Перед сном кто-то смотрит телевизор, кто-то читает книгу, кто-то пьет снотворное, всё что угодно, только бы не начать говорить со своей душой. Завтра надо быть свежим». – танцевали мысли в голове Германа под коньяк.

– Но я-то пока ему не жена, – оборвала музыку в его голове Саша.

– Вспомнился анекдот на эту тему, хотите расскажу? – хотелось как-то снять напряжение с разговора Герману. Электриком он не был, но хорошо владел языком.

– Конечно.

«Девушка, вы выходите?»

– А какая остановка?

– «Понедельник».

– А «замуж» когда?

– Уже проехали.

– Вот дура. Выскочи я вовремя, может, и не пришлось бы выходить по понедельникам».

– А сегодня что, понедельник?

– Нет, к счастью, суббота. Но надо быть готовым.

– Выйдешь замуж, и все становится одним днем. Это правда, – погрустнела как ива на мгновение девушка. Затем поправила свою густую темную крону и улыбнулась. – Хорошо, если субботой.

Оркестр продолжал подогревать публику ритмами труб и ударных. На арену вышел распорядитель с плакатом.

– Видишь плакат?

– Вижу.

– Что там написано?

– Шестьсот, что такое шестьсот? – таращился в бинокль Тино.

– Сейчас на бой выйдет бык весом в шестьсот килограммов. Машина. Судя по весу – хороший бык. А хороший бык – это хорошая коррида. Есть такая шутка: если хочешь попасть на хорошую корриду, ставь не на матадоров, а на быков. Ставь в смысле иди.

– Я понял, папа.

– Это хорошо, что ты все понимаешь. Весь в меня, – прижал он к себе сына.

– А плохие быки тоже бывают?

– Бывают. Ленивые, не хотят драться. Однажды я видел, как быка удалили с поля.

– Без боя?

– Без боя.

– Повезло быку.

– Ему – да, хозяину ганадерии – нет. Для фермера это позор. У них тут свои интересы, свое мясо, своя борьба. Чем лучше быки, тем лучше для бизнеса.

– Лучшие – это какие?

– Умные. Хотя глупых я и не встречал. Бык всегда умен, у него отличная память, удары его трудно просчитать. Их можно только предвидеть, но это дано лишь великим. Бык опасен, в любом состоянии он может наброситься, как бы тяжело ни был ранен, так было с великим Мулетино, когда умирающий бык насадил его на рога и забрал с собой, – кинул взгляд на небо отец. – Помню, как сейчас, он всадил клинок быку точно между лопаток, Мулетино вскинул руки, – отец поднял свои в букву V, – виктория, вот она, уже у него в кармане.

– Виктория, – повторил движением губ Тино.

– И как только победа окатила его с ног до головы и уже поселилась там, именно в этот момент бык в конвульсиях махнул головой, воткнул свои рога Мулетино в пах и подкинул высоко вверх. А когда тот упал, ударил его рогами еще несколько раз и сам рухнул рядом, – он говорил с таким азартом и страстью, что Тино было видно, как у него надувалась вена на виске, будто это была струна, ответственная за его голос, видел, как из-под усов вылетают капельки слюней. Они терялись в клетчатой ткани впереди сидящей рубашки. Тино слушал и наблюдал, как те быстро исчезали в хлопке под палящими лучами.