– Я понимаю, в молодости не хочется слушать про войну, даже если она уже почти на пороге. Но ты должен прочесть открытое письмо Бернара-Анри Леви к правительствам, очень яркий текст. И потом, в настоящем есть не только негатив. Вот, например, – и отец потыкал пальцем в статью, оставив на ней жирное пятно, – министр экономики заявляет, что в этом году будет создано двести тысяч новых рабочих мест. Потрясающе, правда?

Поль промолчал. Он прекрасно знал, к чему клонит отец, заводя эту вполне невинную на вид беседу об экономической конъюнктуре.

Мать тут же подхватила:

– Может, по такому случаю начать искать работу?

Ну вот, подумал Поль и начал есть.

Отец забрал газету и стал читать вслух:

– “Все показатели положительные, уточнил министр, заявив в пятницу, что экономический рост во втором квартале составил от 1,1 до 1,2 %, что значительно выше ожидаемых 0,7 %. Рост позволит увеличить занятость, что, в свою очередь, поддержит потребление; экспорт достиг рекордных значений, предприятия могут и далее расширять свою деятельность”.

– Красота! – воскликнул Поль. – Горю желанием сию минуту бежать в бюро по трудоустройству. Ах ты, черт, нет! – добавил он, хлопнув себя по лбу. – Не могу, вы явно забыли, так я напомню, просто так, к слову, я вообще-то студент.

– Да, – хмуро согласился отец. – Но ведь… Ты изучаешь кино в Жюссьё, курс не то чтобы самый… – Он поискал было прилагательное, точнее всего описывающее то, чем он считал это безделье – фильмы смотреть, но не нашел и умолк.

– Ок, – отрезал Поль. – Не беспокойтесь, в начале учебного года я рассчитываю найти работу и продолжить учебу. Больше не буду вам стоить ни сантима.

– Да? – недоверчиво переспросила мать. Она гоняла вилкой по тарелке четыре несчастных салатных листика, которые положила себе. Поль в очередной раз подумал, что проблемы с едой как раз у нее.

– Поль, так вопрос не стоит, – резко заметил отец. – Нам плевать, сколько мы на тебя тратим. Но меня волнуют твои трудности, ты не можешь найти равновесие, отыскать собственный путь в жизни. Такое впечатление, что твое поколение погрязло в апатии, в отказе от принципа реальности.

– И потом, если ты хочешь когда-нибудь получать достойную пенсию, надо зарабатывать стаж, – подытожила мать.

– Спасибо за заботу, шикарно. Но когда я буду в твоем возрасте, пенсии вообще отменят. А пока позволь спросить: тебя волнует моя пенсия или то, что я не хочу работать, чтобы оплачивать вашу? – Он говорил и легонько постукивал вилкой о край стакана, зная, что эти повторяющиеся звуки бесят мать.

– Поль, прекрати!

Он пожал плечами и встал из-за стола.

– Пойду поучусь немножко, – беспечно бросил он, направляясь к дому.

Оказавшись внутри, вдали от их взглядов, он закатил глаза к потолку, раскинул руки и испустил хриплое “а-а-а-а”, за которым последовало “заколебали, сдохнуть можно на хрен”. В гостиной, освещенной слабым закатным солнцем, было тихо. Прихотливо расставленная нормандская мебель напоминала ему о детстве. Несколько секунд он чувствовал себя в гармонии с окружающим миром. Потом услышал, как родители смеются, наверняка над ним, и снова забормотал “нет, это невозможно, что за говнюки, не могут люди быть такими говнюками”; пошел и заперся в своей комнате. Дабы четко обозначить, что это неприкосновенная территория, его личное логово, Поль вывернул чемодан прямо на пол, устроив ковер из своих шмоток. На полке над письменным столом еще стояло несколько “лего” ограниченной серии, он методично выстраивал их в ряд и пересчитывал. В этой комнате, в этом доме он торчал в детстве. Его единственным окном в реальный мир был компьютер, который он в данную минуту включал. Ему хотелось поболтать с ХО, одной из suicide girls [5] , которая ему очень нравилась, но ее не было в сети. Он прошелся по всем форумам, где был зарегистрирован, – никого. Не вечер, а какое-то хреново проклятие.

К счастью, оставалось его ежедневное маленькое развлечение.

Поль был любителем “лулзов”, темной стороны “лола”. Слово lol в интернете означало форму милого мягкого юмора. Видео котенка, который неуклюже гоняется за собственной тенью, – это “лол”. В варианте lulz на пути этого котенка была бы незаметно натянута леска.

Но Поль занимался хитрым “лулзом”. Ему нравилось нападать, приноравливаясь к жертве – как охотник выбирает ружье в зависимости от дичи. Последний месяц он держал на мушке Алена Минка [6] , про которого не знал ничего, кроме того, что морда у него просит кирпича, а его папаша полагает, что у него “блестящий интеллект”. Атаковать Алена Минка фразами типа “вали к ебеням” было бессмысленно – отклика никакого, к тому же его коммент цензурируют. Поэтому он разработал куда более изящную стратегию: заваливал мыслителя преувеличенными славословиями, в которых сквозил жесточайший стеб. Последние два месяца Поль, под разными именами, немедленно комментировал каждый пост или статью Алена Минка или об Алене Минке. То он был голландцем по имени Норберт и писал:

В другой раз он писал от лица бретонской студентки:

Или итальянца с неоднозначной ориентацией:

Результат превзошел все его ожидания: сам Ален Минк отвечал на его послания и утверждал, что “счастлив найти наконец понимание и поддержку”.

Но в тот вечер мишенью Поля стала другая жертва. Он отправился на сайт “Монд”, вошел под одним из своих бесчисленных ников и кликнул на “Открытое письмо мировым правительствам за прекращение войны” Бернара-Анри Леви. И написал под ним, в поле для комментария: