Райкомвод ещё недовольно мурзился, однако Ковригин упёрся плечом сзади, и тот выпил со всеми, после чего снова полез целоваться с замгубпрокурора.

До этого момента Ковригин все эти события помнил хорошо, а вот остальное всплывало в памяти урывками.

Первым успокоился, будто подавая команду, полез в свою палатку Странников с машинисткой. Глазкин ещё манежился, грустил у костра, наливая водки ещё, пил один и, похлёбывая уху, поглядывал на длинноногую исподтишка, но Аряшкин был начеку и увёл её за собой к костру, где располагались мотористы. Поговорив с ними об утренних планах, назначив на вахту первого, он пропал вместе с подругой в другой палатке. Ковригин успокоился, подошёл к Глазкину, напомнил тому, что наган отдаст утром – ответственный секретарь так приказал. Глазкин в ответ налил в гранёный стакан водки, подал ему в знак примирения, они выпили, и прокурор полез целоваться к нему…

Больше, как ни напрягал память Ковригин, ничего вспомнить не мог.

«Так кто же у меня под боком ночью оказался? – забеспокоился он и потянулся к брезенту. – Баба какая-то растребушила его среди сна, жаркие руки и поцелуи он смутно ощущал на своём теле… А какая ж из них? Пятой-то вроде не было…»

Из-под откинутого брезента глянулось ему лицо хохотушки Феклистовой, той самой Эльзы или Элоизы, которая – не мог он забыть, своими глазами видел – сама затаскивала ответственного секретаря вчера к ночи в палатку!..

– Вот сука! – выругался Ковригин, вытаращив глаза. – Она же меня под монастырь подведёт…

– Егор Иванович! – позвал его кто-то издали.

Он испуганно оглянулся, загораживая женщину телом. Аряшкин махал ему рукой от прибитого водой костра, где суетились в дыму мотористы.

– Не подойдёте к нам? – райкомвод выглядел трезвым и собирался направиться к нему. – Дело есть.

– Сейчас! – замахал рукой Ковригин. – Сейчас подгребу. Накину на себя что-нибудь.

Хмель слетел с него разом, лишь только он представил, как Аряшкин застукает его с потаскушкой, забравшейся к нему в постель. Убедившись, что райкомвод занялся своими заботами, он встряхнул за плечи спящую женщину так, что та сразу вытаращила перепуганные глазища.

– Ты что творишь, сволочь? – впился он в неё, весь дрожа, только не кусаясь. – Сгубить задумала и меня, и себя?!

– Жора?.. – обмерла та, побледнев и слабо соображая.

– Отведу сейчас к Василию Петровичу и сдам как шлюшку. Скажу: только что приползла. Он тебя у берега и притопит!

– Жорик! – вскрикнула она, уже вполне натурально пугаясь. – Быстро же ты забыл…

– Беги, дура! – тряхнул он её сильней и попытался вытащить. – Втихаря беги, пока спят все! Да лезь к нему, если и проснулся. Соври, что по нужде бегала. А я к Аряшкину сейчас. Прикрою, чтоб не заметил.

Он поднялся, накинул пиджак на плечи, проверяя, на месте ли наган Глазкина, не торопясь, зашагал от палатки, оглянулся:

– Да смотри у меня!..

Но женщины уже не было, лишь шевельнулся полог палатки ответственного секретаря.

– Жора! – встретил его озабоченный райкомвод. – Не помнишь случаем, секретарь райкома товарищ Кудрявцев обещал нас нагнать?.. Или они с Василием Петровичем договорились иначе? Что-то нет его долго. По моим расчётам он должен был ещё вчера к вечеру заявиться и с нами заночевать. Сегодня нам – кровь из носа – добраться до места. Народ ждать должен. Василий Петрович митинг задумал. Речь держать будет, людей зажечь.

– При такой буре плыть вообще нельзя, – сплюнул Ковригин. – Перевернёт обе лодки – и ищи-свищи тогда нас на дне.

– Ждут там, – помрачнел Аряшкин. – Оружие просил председатель их тройки. Обещал я.

– Это вы, Михаил Петрович, у самого Странникова спросите, – отвернулся Ковригин.

– Ну как же? Вы у него, считай, правая рука, – райкомвод так и поедал глазами Ковригина. – Вчерась как он вас представил? Высока планочка!

– Какая ещё планочка? – смутился тот, всё ещё не отойдя от недавних переживаний. – Правая, левая – не знаю. Оружием у нас товарищ Турин командует.

– Турин там, а вы здесь, – подсластил райкомвод. – Хулигана вчера у всех на глазах осадили. Наганчик-то как выбили! Прокурор чуть в кусты не улетел.

– Вы тоже хороши, – буркнул Ковригин. – Такую бучу поднять из-за пустяшной бабы…

– Я извинюсь перед Павлом Тимофеевичем, – смутился райкомвод. – Он отходчивый. Мы вчера ещё расцеловались.

– Помните?

– Ну а как же…

– То вчера. Глазкин – он тоже памятливый на такие штучки.

– Она же у меня главбухом, – начал оправдываться Аряшкин. – И замужем к тому же. Двое деток. Общественная нагрузка у неё, профсоюзом командует, как же на глазах-то позволять?..

«А спала-то у тебя в палатке, – метнул взгляд на райкомвода Ковригин, – думаешь, по пьянке никто не заметил?»

Но промолчал, только хмыкнул.

– Да он небось и забыл всё? – с надеждой заглядывая в глаза Ковригину, не отставал Аряшкин. – Выпили-то сколько! Он ещё один сидел… С наганом у него часто такое бывает. Мне уже приходилось наблюдать. Это вам – первый раз. Как через меру хлебнёт – за наган и орать: посажу, перестреляю! Водка…

– Ну, миритесь, раз так, – отвернулся Ковригин в сторону палатки Странникова. – Василий Петрович тоже особо не обратил внимания. Стошнило, не до этого было.