– У меня карета застряла в канаве к северу отсюда… В ней осталась моя горничная. «И наверное, спит без задних ног», – мысленно добавила она, поднимая сумочку. – Мне нужен кто-нибудь, кто доставит мой экипаж сюда. Разумеется, я оплачу вашу услугу.

– Конечно, мисс. – Кузнец повернулся и крикнул кому-то, находящемуся в здании. К ним присоединился молодой человек в таком же кожаном фартуке. – Мы с сыном оседлаем коней и привезем карету с вашей горничной.

Порция вздохнула, чувствуя, как спадает напряжение в плечах и шее.

Кузнец указал через двор.

– Так мне вас искать в таверне?

– Да, – ответила она, уже представляя себе сухую комнату, где можно будет подождать и согреться.

Кивнув кузнецу, незнакомец взял ее за руку и, не произнося ни слова, повел к таверне.

Оказавшись в почти пустом заведении, он усадил ее за один из столов, тот, который стоял ближе остальных к большому потрескивавшему камину. В животе у нее заурчало от соблазнительных запахов, идущих из кухни.

Она в уме посчитала монеты у себя в сумочке и стала думать, может ли позволить себе горячую еду. Бабушка дала ей ровно столько, сколько, по ее мнению, было нужно для поездки в Йоркшир и обратно. Еда и починка экипажа в эту сумму не входили.

В зале несколько человек с кружками пива пережидали дождь. Один из них поднял голову и приветственно крикнул:

– Хит!

Хит? Что ж, теперь она знает имя. Хочется ей этого или нет, но после такого она на веки вечные запомнит своего темноволосого красавца-спасителя по имени Хит.

– Клайв, – произнес в ответ Хит.

Клайв взял с изрезанного деревянного стола нож и, держа его в мясистом кулаке, помахал им Хиту.

– Давай, покажи нам представление.

Хит покачал головой.

– В другой раз.

Она подозрительно покосилась на него. Хит, должно быть, почувствовал это, потому что его взгляд скользнул по девушке и он пожал плечами.

– Это просто игра, которой я в детстве развлекался.

Порция подняла бровь – что это за «представление», которое так ценят местные?

– Ну давай, – зазывно проревел Клайв.

Вздохнув, Хит прошел через зал и выдернул нож из кулака Клайва. Потом уселся на скамейку, распластал большую ладонь на столе и начал с поразительной скоростью бить острием ножа по очереди между всеми пальцами. Порция вздрагивала от каждого удара острия в древесину, уверенная, что он вот-вот проткнет себе руку. Ее ошеломленный взгляд поднялся к его лицу, и она увидела скучливое выражение на нем.

Что за детство было у этого человека?

Наконец он остановился, и только тогда она снова задышала. Встав со скамейки, Хит ловко метнул нож. Лезвие вонзилось точно в середину висевшей над камином выцветшей, покрытой пятнами копоти картины.

Клайв засмеялся и одобрительно хлопнул ладонью по столу.

– Вам что, надоело жить? – спросила она, когда он вернулся к их столу. – Вы безрассудно скачете, безрассудно… – Порция махнула рукой в сторону стола, на котором он устроил свое опасное представление.

Хит ответил с раздражающе невозмутимым видом, только в глазах мужчины блеснули какие-то хитрые искорки.

– «Величайшее из зол – выбыть из числа живущих прежде, чем ты уйдешь из жизни».

Она покачала головой, разочарованная… озадаченная сидящим перед ней мужчиной, который цитирует Сенеку.

– Это еще что, – откликнулся из-за своего стола Клайв. – Вы бы видели, как он на одних голых руках на Скидмур взбирается. Да еще зимой.

– Скидмур, – непонимающе повторила она.

– Это просто холм.

– Холм? – захохотал Клайв. – Скорее, гора.

Он поднимается в горы зимой?

– Хит! – позвала с другого конца зала разносчица.

Порция посмотрела на ее вызывающе глубокое декольте и невольно поплотнее сдвинула на плечах плащ, как будто скрывая отсутствие подобных особенностей туалета у себя.

– Мэри, хорошо выглядишь. – Хит улыбнулся и вдруг сделался похож на мальчика, совсем не такого грозного, как незнакомец на дороге.

Мэри проплыла через зал, покачивая бедрами, походкой, которой, подумала Порция, человек без специальных тренировок просто не может ходить, и проворковала:

– Теперь, когда ты здесь, я буду выглядеть еще лучше.

Игнорируя Порцию, он озорно улыбнулся разносчице, сверкнув белоснежными зубами на загорелом лице. Как его кожа могла потемнеть от солнца в столь бессолнечном краю – для Порции было загадкой, и она сочла это очередным доказательством того, что он скорее демон, нежели человек.

Фигуристая девица уселась ему на колени, обвила его шею пухлыми руками, а потом безо всякого смущения у всех на виду поцеловала его открытыми губами.